Бонжур, Антуан!

— Эта чёртова кукла не пустила нас в отель. Я, видите ли, не взял с собой паспорта, и она не может пустить меня с незнакомой женщиной в номер. А там сидят за столом расфуфыренные кокотки, им можно! В какой стране я живу: меня не пускают в номер с собственной женой. Я напишу письмо в газету.

Антуан рассмеялся:

— Она же узнала тебя, Луи. Она не захотела пускать в отель старого партизана, вот в чём дело!

— Я тоже сразу узнал эту ведьму, — ответил польщённый Луи, — но я-то не подал виду.

— Она тебе тоже не показала своего вида, — заявил Иван на русском языке, но тут же поправился и сам себя перевёл: — Это была женщина в чёрном, Виктор её испугался.

— Она меня не пустила в отель, — самодовольно продолжал Луи, — но кое-что я всё-таки увидел.

— Терезу? — быстро спросил я.

— Да, Тереза делала мне знаки. Она хотела со мной поговорить и боялась этой ведьмы.

Подоспевшая Шарлотта принялась подтрунивать над мужем: так её взволновала мысль о несостоявшемся приключении, в котором она должна была играть роль женщины для развлечений. Я слушал Шарлотту, а размышлял о Терезе: от неё ли самой исходил звонок, или звонила она по указке Пьера? Как вообще она ко мне относится? Но разве можно решить этот вопрос без самой Терезы?

— Зачем мы здесь сидим? — заявил Иван, не трогаясь с места. — Давайте нападём на эту «Остеллу», захватим ведьму и заставим её раскрыть адрес ихнего военного преступника. Если она сидела в его машине, то она знает и его адрес.

— Ты молоток, Иван, — я усмехнулся, — до чего же ты логично рассуждаешь, тебе пора в парламент, будешь представлять крестьянскую партию.

— Нас же арестуют, — испугалась Николь, делая большие глаза.

— А мы удерём, — сообщил Иван, оказывается, у него уже все продумано.

— Куда ты удерёшь, Иван, в лесную хижину? — Антуан горько усмехнулся. — Во время войны я делал то, что хотел и что велела мне моя совесть, но некоторые нас называли за это бандитами. А сейчас я уважаемый человек, но не могу поступить по велению своей совести.

— Если не хотите брать её в плен, устроим засаду, — пылко фантазировал Иван. — Подкараулим этого предателя на дороге и возьмём в плен не её, а его самого.

— Чтобы что? — поинтересовался я на всякий случай. — Что ты будешь с ним делать?

— Я дам ему в морду, — убеждённо отвечал Шульга.

— Мне морды мало, Иван. Я должен так его пригвоздить, чтобы он уже не поднялся. И чтобы при этом мои манжеты остались чистыми.

— Я тебя уважаю, русский Жан, — молвил Гастон, — но я с тобой не согласен. Ты не должен действовать как боши.

— Хорошо, Гастон, — согласился Иван. — Я возьму плакат, и мы вместе с тобой будем делать демонстрацию.

— Нет, русский Жан, — отвечал Гастон, — власти тебе тоже не помогут. Я им сказал: найдите того боша, который проколол штыком мою дочь. А они вежливо улыбались и ничего не сделали.

— Что же нам делать? — спросил Иван.

— Пусть решает этот молодой русский. Сейчас он тут главный.

— Ничего у нас не получается, Виктор. — Антуан развёл руками и поглядел на Николь.

— Да, сестрёнка, — ответил я, перехватив взгляд Антуана. — Ничего другого у нас не осталось. Но сначала я должен задать вопрос старому Гастону.

— Старый Гастон ответит на твой вопрос.

— Кто такой Буханка? Он был «кабаном», да?

— Никакого Буханки у «кабанов» не было, — отрезал Гастон. — Ты что-то путаешь, русский «кабан».

— Прекрасно. А как попал Мишель-Пьер в отряд?

— Его прислал сам полковник Виль. Вот кто был настоящий парень!

— Как ты смеешь, старик, отзываться так о бандите? — мгновенно рассвирепел Луи.

— Помолчи, не тебе судить об этом. Что было делать Вилю, если он был молод и хотел жить? Он себя не щадил в бою, его четыре раза ранили боши, он воевал не ради денег и наград. Но он понял, что после войны останется в дураках, и тогда он забрал деньги из банка. Виль — наш герой. Если бы он вернулся сейчас в Бельгию, я бы первый крикнул ему: «Виват!»

— Вы только послушайте, что говорит этот свихнувшийся старик, — гневно торжествовал Луи. — Он хочет кричать «виват» бандиту.

— А разве наши министры, которым все кричат «Виват», разве они не бандиты? Они грабят народ, и люди кричат им «виват». Так говорит старый Гастон.

— Я не кричу «виват» твоим министрам, — парировал Луи с ехидством. — Я коммунист, и я хочу, чтобы наше богатство принадлежало народу.

— Полковник Виль — герой, — твердил Гастон.

— Что-то я не слышал о том, чтобы героев разыскивал нтерпол, — язвительно отвечал Луи. — Настоящие герои сидят дома и смотрят телевизор. Наш герой — генерал Пирр.

Антуан пытался их примирить:

— Не будем спорить о политике. Лучше поговорим о наших делах.

Хозяин подошёл к нашему столику.

— Вы, кажется, говорили о полковнике Виле, — сказал он. — Если вы хотите знать моё мнение, я вам скажу: Виль — молодец. Он получил по своему счёту лишь то, что ему причиталось. Он мог взять и больше, но он взял ровно столько, сколько заработали на нём эти деляги, которые отсиживались в Лондоне. Я тоже был в Сопротивлении.

— Вот видишь! — старый Гастон с готовностью поднял кружку.

Луи поднялся: