Борьба и победы Иосифа Сталина

Догадывалось ли охранное отделение, кто скрывается под клич­кой Сосо? По-видимому, да. В информации о побеге Камо отмеча­лось: «Камо-Цинцадзе Ясе Филиппович бежал из Батумской тюрь­мы и 26 декабря 1904 г. прибыл в Тифлис, где работал вместе с Иосифом Джугашвили (он же, должно быть, Сосо)». Служба поли­тического сыска знала и о той роли, которую он играл в организа­ции. В обзоре начальника Тифлисского охранного отделения Ф. Засыпкина, направленном 14 марта 1906 г. заведующему полицией на Кавказе, в перечне «некоторых главарей» Тифлисской РСДРП назывались: Иосиф Джугашвили, Миха Бочаридзе, Миха Цхакая, Степан Шаумян и еще девять фамилий революционеров.

Впрочем, уже то, что он снова стал одним из девяти делегатов на конференцию, свидетельствовало о значимости его роли в партий­ной среде. Это была первая поездка Иосифа Джугашвили за грани­цу. Он снова назывался Ивановичем. Из Тифлиса делегаты выехали 3 апреля, чтобы к 10-му числу, дню открытия съезда, быть в Сток­гольме. В столице Швеции его поселили на втором этаже здания, в котором на первом шумели любители пива.

Делегат Володин — сосед, разделивший с ним небольшую ком­нату, — спустя десятилетия вспоминал: «...вскоре поселили еще од­ного делегата съезда, по фамилии Иванович. Это был коренастый... человек, примерно моих лет, со смуглым лицом, на котором едва заметно выступали рябинки — следы, должно быть, перенесенной в детстве оспы. У него были удивительно лучистые глаза, и весь он был сгустком энергии, веселым и жизнерадостным. Из разговоров с ним я убедился в его обширных знаниях марксистской литерату­ры и художественных произведений, он мог на память цитировать полюбившиеся ему отрывки политического текста, художествен­ной прозы, знал много стихов и песен, любил шутку. Мы подружи­лись...» Это была первая встреча будущих соратников: героя Граж­данской войны, а затем наркома обороны Климента Ефремовича Ворошилова и вождя Советского государства И.В. Сталина.

Приезжих окружал иной, непривычный мир. Узкие мощенные камнем улицы средневекового города, с тесно жавшимися друг к другу домами и высокими мансардами под красными черепичны­ми крышами; чужое серое небо, по которому гольфстримские вет­ры гнали разбухшие от влаги свинцовые тучи. Чужая речь. Новые знакомые вместе прогуливались по городу, не рискуя, из-за незна­ния языка, слишком удаляться от гостиницы.

IV съезд РСДРП начал свою работу 10-го и завершил 26 апреля. Иосиф Джугашвили вновь увидел Ленина и знакомые по Таммер­форсской конференции лица. Он как близкого приветствовал Коцию Канделаки, уже избранного депутатом Госдумы; здесь через восемь лет он встретил своего руководителя семинарского маркси­стского кружка Сеида Девдориани, ставшего одним из лидеров грузинских меньшевиков. В числе 153 делегатов на съезде присут­ствовали и будущие лидеры Советской республики: Дзержинский, Калинин, Сергеев (Артем), Воровский, Фрунзе.

Съезд был объявлен объединительным, однако уже с первых его шагов возникли новые разногласия. Острая дискуссия развязалась вокруг земельного вопроса. Иосиф Джугашвили выступал трижды и неоднократно делал заявления в поддержку Ленина. При обсуж­дении текущего момента, характеризуя межфракционные разно­гласия, Джугашвили предельно сжато определил их суть: «Или ге­гемония пролетариата, или гегемония демократической буржуа­зии — вот какой вопрос стоит в партии, вот в чем наши разногла­сия».

Однако в вопросе «Что делать с землей, отобранной у помещи­ков?» — он занял позицию, отличную от ленинской. Большевики предлагали национализацию помещичьих земель с передачей цен­тральной власти; меньшевики выступали за их муниципализацию местными органами. Предлагаемые решения аргументировались их сторонниками ссылками на постулаты марксистской теории. Джугашвили отверг оба эти предложения как нереалистичные: «Крестьяне спят и видят получить землю в свою собственность». Это возможно лишь путем раздела земли между крестьянами, ре­зюмировал он.

Он не хуже своих оппонентов владел знанием теории, но в от­личие от них не понаслышке и не умозрительно, а по практическо­му жизненному опыту знал психологию крестьянина. Он ясно по­нимал, что главное не в том, насколько решение этого вопроса впи­сывается в теоретическую схему революции, а в необходимости удовлетворить чаяния крестьян. И хотя на съезде Ленин подверг критике позицию Джугашвили, в 1917 году ему самому пришлось принять этот реалистический путь как единственный способ при­влечь крестьян на сторону большевиков, взявших государственную власть. Правда, в начале 30-х годов Сталин инициировал и осущест­вил иное решение земельного вопроса, но это произошло при воз­никновении необходимых условий и объективной государствен­ной потребности — как содействие индустриализации страны в преддверии надвигавшейся войны.