Борьба или бегство (СИ)

«Ну я и идиот, серьёзно» – нечасто такие мысли приходили мне в голову при общении с другими девочками, а вот с Надей – постоянно. Говорила ли она серьёзно? Или смеялась? Были ей мои шутки неприятны, безразличны, интересны? Был ли ей хоть немного интересен я сам?

Расставить все точки над «i» мог бы переход к активным действиям. С любой другой девушкой я осуществил бы это давным-давно, но с Надей всё было не так просто. До сих пор все девушки, которых я пытался соблазнить, были лишь целями, отобранными по ряду критериев. И если один трофей мне не доставался, их всё равно оставалось целое море.

Надя же сама была морем. Я легонько коснулся самой поверхности, и у меня уже захватывало дух. Можно было лишь догадываться, какие невероятные тайны скрывает глубина. Мне было, как никогда раньше, страшно потерять девушку, так ничего о ней и не узнав. Это заставляло колебаться и осторожничать.

Но по мере общения осторожность постепенно уступала место нетерпению. За полтора месяца Надя даже не ответила на вопрос «есть ли у тебя парень?». Может быть, пока я посвящал ей свои мысли, она себя посвящала отношениям с другим? Такое предположение вызывало отвращение. Но даже если у неё и не было парня, существовала вероятность, что рано или поздно он появится. Что если Надя ждала от меня первого шага, а моё промедление открывало дорогу ухаживаниям другого? Эта версия поставила точку в сомнениях: я решил, что лучше рискнуть, чем впустую потерять лучшую возможность в своей жизни.

– Давай съездим, – написал я.

– Куда?

– В кругосветное путешествие, конечно. Но для начала – в Питер на выходные.

Само собой, она откажется.

– Давай!

Ну вот… стоп, что?

Ладно, ликовать рано! Может, Надя решила, что поездка чисто дружеская? Да и вообще… мало ли что может почти не так.

Билетов на первые майские оставалось мало, но мне повезло, и я выхватил достаточно удобные. Что ж… этой поездке предстояло окончательно разрешить все сомнения, поэтому настроение у меня установилось мрачное и торжественное.

В пятницу вечером, протиснувшись между кустами и угрюмым мужиком в кепке и под аккомпанемент гудков перебежав через дорогу – тогда там ещё не было сотни заборчиков – я оказался на площади перед Ленинградским вокзалом. Весь день солнце знатно припекало, но теперь начало сдавать, позволяя глотнуть прохлады. Люди мельтешили со своими баулами, чемоданами и пакетиками, а от парапета подземного перехода, лениво ловящего солнце тёмными гранями, мне махала рукой Надя. На ней была ярко-зелёная футболка и жёлтые шорты, открывавшие взгляду стройные ноги в бежевых босоножках. Солнечные лучи путались в непослушных прядках светлых волос. Моя торжественность сменилась неловкостью и чем-то ещё, незнакомым.

В поезде мы уселись на боковушки друг напротив друга. Я нервничал и даже не мог толком придумать, что бы такое ляпнуть.

– Для меня это серьёзный риск, – мрачно заявил я, наставляя на Надю палец. Её глаза округлились. – Из-за твоей скрытности я практически ничего о тебе не знаю, но при этом остаюсь в одном вагоне – можно сказать, наедине.

Она покатилась со смеху:

– Смотри, вон стоп-кран! Если что, беги и дёргай.

– «Беги и дёргай» – неплохой слоган. Я уже думал об этом, но есть проблема – штраф. Если не ошибаюсь, несколько тысяч. У меня таких денег никогда не было, и, скорее всего, уже не будет.

– Тогда придётся тебе не спать: мало ли что ночью может случиться.

– Да я и не собирался.

Когда поезд тронулся, солнце уже село. Мы поболтали часа полтора, и можно было укладываться. Я помог Наде разложить нижнюю полку и забрался на свою. Хотя обычно поезда были для меня лучшим местом для сна, сегодня мне и впрямь долго не удавалось уснуть, и не из-за возможной опасности. Организм мобилизовался перед предстоящим испытанием. По привычке я мысленно готовил утешение на случай неудачи: если Надя пошлёт мои ухаживания куда подальше, то хотя бы полюбуюсь красотой северной столицы.

* * *

До сих пор я был в Питере всего однажды – в детстве – и мало что помнил. С того момента мне много раз приходилось слышать легенды о местной ужасной погоде. Возможно, они и были основаны на реальных событиях, но нам с Надей досталось небо без единого облачка и ласковое весеннее солнце. Около полудня, сделав кружок по центру, мы оказались в скверике у Казанского собора. Все скамейки были заняты, и я смело растянулся на траве.

Надя извлекла альбом в твёрдой обложке и по-турецки уселась на мой рюкзак. Она начала делать набросок, и маркеры смешно заскрипели по бумаге. Я с интересом наблюдал, как рыжая стена собора проступает сквозь изумрудную листву, повинуясь движениям изящных пальцев. Надя взяла коричневый маркер и уверенно провела несколько линий над крышей собора. Я поперхнулся:

– Думал, это небо!

– Ну да, – рассеянно ответила она.

Она продолжала менять цвета: жёлтый, оранжевый, фиолетовый. К моему удивлению, небо действительно получалось невероятно живым. Как ни странно, оно казалось более реальным, чем если бы Надя изобразила его голубым.