Борьба каждого мужчины (ЛП)

Я ехал через Малибу на север, в Окснард, куда меня пригласили засвидетельствовать в суде, нужен ли больнице наркологический центр. Мне всегда нравилось ездить по ТПШ, — так местное население называет Тихоокеанское Прибрежное Шоссе. Четыре асфальтовых полосы обнимали золотистый берег и открывали вид на пляж Лос-Анджелеса. Верх автомобиля был откинут, ветер дул мне в лицо, и жить этим летним утром хотелось, как никогда.

Я никогда намеренно не глазел на девушек, но всё равно заметил её метрах в двухстах от себя. Она бежала трусцой вдоль пляжа мне навстречу. С моего покрытого овечьей шкурой сиденья картина казалась просто захватывающей, даже по высоким калифорнийским стандартам.

Я не мог оторвать глаз от этой шикарной блондинки: струйки пота сбегали по её загорелому телу в такт целеустремлённым движениям, её одежду (если это вообще можно было назвать одеждой в те дни, когда ещё не было спортивных бюстгальтеров и спандекса) составляло узкое бикини. Два крошечных треугольничка ткани едва вмещали её пышную грудь.

Не могу сказать как выглядело её лицо; в моей памяти не осталось ничего, что было выше шеи. Глаза мои наслаждались пиром сверкающей плоти, когда она пробегала мимо, и следовали за её гибкой фигурой дальше, на юг. Просто из-за похотливого инстинкта, очарованный её походкой, я поворачивал голову всё дальше и дальше, сворачивая себе шею, чтоб только захватить каждый возможный кадр для своей мысленной видеокамеры.

И тут – БАМ!!!

Я бы ещё любовался этим выдающимся образчиком женского атлетизма, если бы мой Мерседес не врезался в Шевроле, остановившуюся в моей полосе. К счастью, движение было перегружено, и я двигался не быстрее 15 миль в час. Тем не менее, эта небольшая авария привела к погнутому переднему бамперу и смятому капоту. Да и парень, которого я стукнул, был не в восторге от крупных вмятин на своём автомобиле.

Я вылез из машины смущённый, униженный, переполненный виной, неспособный хоть что-то вразумительно объяснить. Не мог же я ему сказать: «Если бы ты видел то, что и я, ты бы меня понял».

Ещё десять лет во мраке

Не мог я сказать правду и свой красавице-жене Сэнди. Тем вечером я выкручивался, как мог, чтобы объяснить, как такое могло случиться. «Понимаешь, Сэнди, такое движение было: то стал, то поехал. Я потянулся к радио, чтобы переключить канал, и тут же врезался в Шевроле. Хорошо, что никто не пострадал».

Правда пострадал мой брак, потому что я лишил Сэнди своей преданности, хотя я этого тогда ещё не знал. Не знал я и того, что, поклявшись посвятить Сэнди свою жизнь, я не полностью посвятил ей свои глаза.

Ещё десять лет после того я жил во мраке, не зная, что мой взгляд на женщин требовал коренных перемен.

От Фрэда: Стена разделения

Это повторялось каждым воскресным утром во время богослужения. Я смотрел на других мужчин в церкви, которые, закрыв глаза, свободно и вдохновенно молились Господу вселенной. А я? Я только ощущал стену разделения между собой и Богом.

Мои отношения с Богом были разлажены. Недавно уверовавший, я думал, что просто ещё плохо знаю Бога. Проходило время, но ничего не менялось.

Когда я упомянул своей жене Брэнде о том, что чувствую себя как бы недостойным Бога, она нисколько не удивилась.

«Ещё бы! – воскликнула она. – Ты никогда не чувствовал себя достойным своего собственного отца. А все проповедники, которых я знаю, говорят, что отношения мужчины с отцом оказывают огромное влияние на его отношения с Небесным Отцом».

«Может ты и права», – уступил я.

Я надеялся, что всё действительно так просто. Я снова думал об этом, вспоминая дни своей молодости.

Ну что ты за мужик?

Мой отец, красивый и сильный, был национальным чемпионом по борьбе в студенческие годы и зверем в бизнесе. Стремясь быть похожим на него, я занялся борьбой в классе 7-8. Но самые лучшие борцы – это прирождённые убийцы, а у меня таких наклонностей не было.

Мой отец в то время был тренером по борьбе в старших классах в нашем городке Олбурнет, штат Айова. Хотя я был младше, отец хотел, чтобы я боролся со старшеклассниками, и приводил меня на их тренировки.

Как-то после обеда мы отрабатывали уход с ковра, мой противник был в положении «на полу». В то время, как мы боролись, ему вдруг понадобилось высморкаться. Он выпрямился, задрал футболку к носу, и неистово опорожнил в неё всё его содержимое. Мы быстро вернулись к борьбе. Я был сверху и должен был крепко его держать. Охватывая его живот, моя рука попала как раз на то скользкое место. Мне стало противно, и я его отпустил.

Отец, увидев, как легко тот улизнул, выругал меня по полной программе. «Да что ты за мужик?», – заорал он на меня. Уставившись взглядом в мат, я понимал, что будь у меня сердце борца, я бы прикрутил своего противника покрепче и избавился от него, размазав, может быть, в отместку его лицо о мат. Но я так не мог.