Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918.

На месте передних шеренг врагов уже просто штабелями лежали тела – некоторые еще дергались, – и потери от удачной стрельбы Донской Армии все продолжали расти. Наши артиллеристы, состоящие исключительно из опытных офицеров, с закрытых позиций с отменной меткостью посылали снаряд за снарядом в расположение вражеских войск, молотили их, как снопы пшеницы, начиная страшную увертюру сражения. Густая россыпь взрывов перепахивала позиции противника из конца в конец. Внезапно пушки замолчали, экономя скудный боезапас.

– В атаку!

Теперь, воспользовавшись запланированной паузой, в атаку на оборонительные порядки проклятых "красных дьяволов", которые больше не напоминали ощетинившихся иглами штыков дикобразов, а превратились в поднимающуюся с земли беспорядочную толпу перепуганных воинов, устремились наши грозные всадники.

— За Дон! Бей, вражин!

Вся эффективность конной атаки основана на точном математическом расчете. Необходимо тщательно держать строй, после чего броситься всей массой вперед, но вместе с тем наращивать скорость так, чтобы вре́заться во врага на полном ходу и нанести мощный, сокрушительный удар. Всадники скакали на застигнутого врасплох и не успевшего сомкнуть ряды врага, плотной прямой линией, почти соприкасаясь друг с другом лодыжками.

– Сомкнитесь каждый с товарищем! Защищайте друг друга, – зазвучали поспешные крики красных командиров. - Стреляйте!

В результате, ответный залп получился довольно хилым. Неудержимые, подобно лавине камней, сорвавшейся с вершины горы, барс степей, Фицхелауров со своими бойцами, высекая искры копытами коней, рьяно бросился во фланг вражеского войска и расколол его, пройдя насквозь, как горячий нож сквозь масло, и нагромоздив целый вал трупов. Мы пришли сражаться за свою Родину! Красным резко поплохело...

Пушки и пулеметы большевиков не успели вступить в дело. Ломовые лошади, запряженные в десятки повозок, разгружающие эшелоны, груженые оружием, ящиками, мешками и бочками, испуганно ржали, и возницы встали на облучках, стараясь укротить их. Несколько вагонов, разбитых казачьей артиллерией, так же загорелись, огонь распространялся, и солдаты из них посыпались как горох во все стороны, чтобы не сгореть заживо.

Все шло не по-детски. Равнина содрогнулся от сладкого ужаса слитного кавалерийского удара казачьей лавы. Полки столкнулись в приливе ярости, с сокрушительной силой! Пики разлетались в щепы, лошади вставали на дыбы и пятились назад, всадники вылетали из седел, но и упертые пехотинцы, решившие стоять насмерть, отлетали назад как мячики, их ряды рушились. Казаки, в остервенении боя сея смерть и разрушение, пробивали вражеские ряды, как молот – стекло витрины, без устали рубили и кололи, выискивая все новые и новые бреши в обороне противника. Их ждали победа и слава – или поражение и смерть.

Размахивая клинками, они ревели, как раненые звери, вгоняя себя в боевое безумие. Схватка была жестокой. Неистовый натиск был беспощаден. От молний наших сабель черепа раскалывались с мокрым треском, как переспевшие арбузы.

Пешие казаки, унаследовавшие от прадедов первобытную ярость в битвах, так же пошли в стремительную атаку и теперь бойцы безжалостно осыпали друг друга ударами, сойдясь в рукопашную; они валили врагов на землю, с размаху наступая им на пальцы, круша челюсти прикладами и втыкая короткие штыки в горло, под ребра, или в живот, разрезая кишки врага на ленты.

В тесноте наступившей битвы хорошая подготовка профессионального солдата много значила. Все решали резкие, отчаянные удары штыками, прикладами, руками, ногами и головой.

Станичники, сердца которых клокотали яростью, довольно бодро продвигались вперёд, шаг за шагом, вгрызаясь в массу красноармейцев. Это была чисто мясорубка. Летели брызги, сабли разили плоть, разрубая мышцы и кости, распарывая хрящи и связки, смертоносные штыки со звоном высекали искры, сталкиваясь друг с другом. Некоторые воины в азарте схватки бросили оружие и сражались голыми руками, пытаясь задушить противника или выдавить ему глаза. Размышлять о дикости и ужасе было некогда. Вперед! Сбивать с ног все новых врагов. Наносить один удар за другим. Сломить их волю!

– Мы побеждаем, станичники! – закричал разгоряченный сотник, убивая врагов, которые пытались оказать ему сопротивление. – Ублюдки дрогнули! Бейте их!

Выражение его лица напоминало застывшую маску ненависти и ярости.

-- Тесните, сминайте их, не давайте опомниться, рубите гадов! - отозвался с хищным азартом сражающийся донской генерал, пытающийся пробиться к Ворошилову, чтобы убить его. - Момент внезапности, равно как и стремительность броска, не будут длиться вечно! Ломи их, братцы! Круши!

Время отдавать приказы истекло – сейчас он был таким же бойцом, как и остальные казаки. Говорили, что в сражении он начинал побеждать уже одним взглядом, а заканчивал силой рук.