Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918.

Все были рьяными патриотами, и никто пока не хотел покидать Россию. К тому же, благодаря моему участию обстановка на фронтах была вполне благоприятной и все пока с оптимизмом смотрели в будущее. Так что я остался почти на бобах. Со мной ехал только капитан Терентьев, и то исключительно в качестве попутчика. Из Швейцарии он рассчитывал перебраться в Марсель, а оттуда через Египет во Владивосток, разыскать свою семью, проживающую в Сибири, о судьбе которой он давно ничего не слышал.

Кроме этого, со мной уезжал горный инженер Савельев с семьей и калмыки. Мудрый старейшина Убаши все же решил подстраховаться. К тому же, он был очень доволен нашим сотрудничеством, принесшим уже калмыкам 0,3 тн золота. так что отряд Джа-Батыра из 20 человек сопровождал меня в качестве охраны. Хотя, признаться, в Европе калмыки мне не были нужны. Не понадобятся. Но я им давно обещал безопасное место в качестве укрытия, так что мы что-нибудь для них придумаем. Своих китайцев я, оплатив им пару месяцев вперед, рассчитал, так что они теперь сами по себе.

Скорее всего, они, как подобает мужам народа хань, опять уйдут служить к большевикам. Хотя, может быть, и останутся у нас. Воодушевленный моим примером и "интернациональными отрядами" у красных, хорунжий Хоперский ( сам он не смотря на такую звучную фамилию являлся азиатом из калмыков) тоже завел себе отряд из трех десятков китайцев. А на Кубани, у Деникина, "добровольцы" создали отряд из персов-гастарбайтеров. Сам Шэн Сю-Чен на мой прямой вопрос:

-- Куда пойдешь?

Прищурившись еще больше, чем обычно, китаец улыбнулся и сказал:

-- Большевиков стреляй!

Дай-то бог! У красных территория побольше, значит и возможности пограбить для моих китайцев станет намного больше. Кстати, для китайцев весьма характерно то странное обстоятельство, что сами они никогда не стараются добиваться победы в войне, а дают ей возможность тянуться бесконечно, пока она сама собой не выдохнется.

С остальными людьми, что мне помогали за это время, я так же расплатился из полученных от немцев средств. Я всегда делюсь с подельниками, это, так сказать, мое кредо, а вторая причина тоже весьма банальна – подчиненные весьма неохотно сдают и подсиживают щедрого начальника. Ну, как ты его сдашь, если сам уже давно стал соучастником его невинных шалостей. Как-то так.

Так как все мои друзья собирались дальше сражаться с красными, а я с немецким не очень, то я упросил еще двух человек сопровождать меня в Европу. Нанял их на полгода по контракту. Сказал, что потом они смогут вернутся обратно на Дон. Это был учитель немецкого Новочеркасской гимназии Петр Петрович Мещеряков ( тот, что помогал мне с описанием процесса получения искусственного золота) в качестве переводчика, и мой личный водитель и силач Ефим Соколов - в качестве личного слуги. Будучи большого роста и обладая колоссальной физической силой, Ефим сильно импонировал рядовым казакам и зачастую был мне крайне полезен своим на них влиянием. А учитель жизненно необходим, так как в немецком я плаваю, и весь мой немецкий словарный запас спокойно уместится на обороте почтовой марки! Вот и все. Особого желания "ехать в Европы" у них на лицах не светилось, но и на том ладно.

Все были русские патриоты (кроме калмыков) и менять паспорта Российской империи на болгарские упорно не хотели. Мне пришлось сказать им, что это просто дополнительные служебные загранпаспорта. А как иначе? Немцы после Брестского мира признали Советскую власть и паспорта должны быть теперь исключительно Советские. Так же поступили и другие державы Центрального Союза. Антанта и прочие страны так же скоро уже не будут признавать паспорта несуществующей Российской империи, и миллионы русских за границей внезапно окажутся без документов, и будут вынуждены получать справки беженцев.

Так что, для всех уезжающих, пока есть такая возможность, я оформил болгарское гражданство. Даже на Джа-Батыра, ему предстоит множество границ пересекать. Остальные его калмыки были при нем "азиатскими слугами" и документов не имели. Впрочем, с них и не требовали.

Так что, 3 ноября 1918 года, торопясь пока еще Германия не вышла из войны ( а кроме Болгарии теперь уже капитулировала и Османская Турция), я попрощался с остающимися друзьями, вручил генералу Денисову доверенность на распоряжение средствами Киевского фонда на покупку вооружений, попросив потратить эти деньги в течении ближайших трех недель, и выехал со своими спутниками из Ростова опять в Киев. Оттуда я должен был проследовать в Вену, а потом и в Цюрих.

Стало нечем дышать, в ушах шумела кровь, и словно невидимая когтистая лапа сжимала мне сердце, вдобавок его будто постоянно пилили тупым ножом... Жалко было, до боли жалко! На таком оселке как война все чувства отлично затачиваются. Затосковал - и все тут! Окаменела грудь от горестей. Тошнотворное время наступает.