Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917-1920 гг.

Успеху проведенных операций способствовали тесные контакты между Ф. Э. Дзержинским и ЦК РКП (б). Партийному руководству чекистскими органами Феликс Эдмундович придавал первостепенное значение[22].

Нанеся сокрушительные удары по врагам пролетариата, ВЧК в обращении «Ко всем гражданам Советской России!» дала убийственную характеристику заговорщикам: «Рабочие! Посмотрите на этих людей! Кто собрался вас продать и предать? Тут и кадетские домовладельцы, и «благородные» педагоги со шпионским клеймом на лбу, офицеры и генералы, инженеры и бывшие князья, бароны и захудалые правые меньшевики. Князь Андронников, друг Распутина и Николая, обвинявшийся в германском шпионаже, кадет Щепкин, председатель Национального центра, генерал Махов, барон Штремберг и меньшевик Розанов, попавший в засаду на квартире истинно русского шпиона Вильгельма Штейнингера, — все смешалось в отвратительную кучу разбойников, шпионов, предателей, продажных слуг английского банка»^{99}.

ВЧК сумела вовремя сорвать коварные планы реакции, но окончательно ликвидировать все звенья Национального центра и родственных ему организаций удалось несколько позднее.

Арест в феврале 1920 г. новой группы контрреволюционеров, в том числе Н. Виноградского и С. Котляревского, помог выявить многих заговорщиков и добраться до неизвестного ранее Тактического центра.

История создания этого объединения восходит к зиме 1918/19 гг., когда у бывшей экономистки Е. Кусковой собирались представители различных контрреволюционных огранизаций Москвы. Несмотря на разногласия тактического характера, все они сходились в одном — в лютой ненависти к Советской власти. Стремление всех групп «русской общественности» — от монархистов до правых эсеров — выработать единую антисоветскую платформу, а также давление военных способствовали тому, что контрреволюционеры сделали решительные шаги навстречу друг другу[23], пошли даже на взаимные уступки: монархисты соглашались на Национальное собрание, а «социалисты» признавали военную диктатуру.

«Известия ВЦИК», выступившие в августе 1920 г. с серией разоблачительных статей, по этому поводу писали: «…В апреле 1919 г. образуется Тактический центр, объединяющий СОД, НЦ и СВ[24]. Договорившиеся группы остановились на следующей общей платформе: восстановление государственного единства России; национальное собрание, долженствующее разрешить вопрос о форме правления в России; единоличная диктаторского характера военная власть, восстанавливающая в стране «порядок» и разрешающая на основе признаваемого права личной собственности ряд неотложных мероприятий экономического и социального характера; вместе с тем ТЦ высказывается за признание Колчака верховным правителем России. В Тактический центр входят от НЦ — Н. Н. Щепкин и Герасимов, имея заместителем С. Е. Трубецкого; от СВ — С. П. Мельгунов и от СОД — Д. М. Щепкин и С. М. Леонтьев. Вслед за образованием Тактического центра в его заседаниях последовательно принимают участие руководители военной организации. Решение наиболее важных вопросов возлагается в целях конспирации на особую военную комиссию в составе Н. Н. Щепкина, С. М. Леонтьева и С. Е. Трубецкого. Эта комиссия имела целью наиболее точное и полное осведомление представителей всех трех политических организаций[25] об общем военном положении и подготовлявшихся шагах»^{100}.

В августе 1920 г. именитые профессора и «популярные общественные деятели», приверженцы конституционной монархии, земцы и промышленные тузы, стремившиеся повернуть колесо истории вспять, предстали перед Верховным революционным трибуналом.

Государственный обвинитель Н. В. Крыленко справедливо сказал на процессе о том, что в зале заседаний вершится суд революции над «теми людьми, которые в эпоху величайшего в мире переворота дерзнули поднять против него руку»^{101}.

Крах «защитников свободы»

Не последнее место в цепи заговорщических организаций занимал Союз защиты родины и свободы. Центр Союза находился в Москве. Его возглавлял наемник русского и иностранного капитала Б. В. Савинков.

Этот некогда известный эсеровский боевик, организатор покушений на видных царских сановников и великого князя враждебно встретил Октябрьскую революцию и стал ее непримиримым противником. В дни Октября он участвовал в красновской авантюре, а после ее провала скрывался на белогвардейском Дону. Однако долго он там не задержался. Савинков чувствовал, что монархисты не простят ему былых увлечений взрывами и покушениями на августейших особ и терпят его временно. К тому же Савинков всегда стремился быть первым, а тут приходилось довольствоваться вторыми ролями.

В.середине января 1918 г., стремясь объединить контрреволюционные силы, Савинков отправился сначала в Петроград, а спустя некоторое время в Москву.