Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917-1920 гг.

Вскоре был налажен выпуск антисоветских листовок («Правда о махновщине», «Где выход?» «Медлить нельзя» и др.), вышло несколько номеров газеты «Анархия», увидели свет также «Декларация анархистов подполья», «Извещение» за подписью «повстанческого комитета», в которых клевета на партию большевиков и Советскую власть перемежалась с призывами к немедленному восстанию.

Однако наиболее тяжким преступлением «анархистов подполья» был диверсионный акт в Леонтьевском переулке в помещении МК РКП (б) 25 сентября 1919 г. Во взрыве здания МК принимали непосредственное участие шесть человек: Соболев, Барановский, Гречаников, Николаев, Глагзон и Черепанов.

За несколько дней до этого в тесной комнате одной из арбатских квартир на тайном сборище было принято решение, не откладывая, с помощью динамита показать свою «силу».

25 сентября, во второй половине дня, в квартире на Собачьей площадке террористы получили взрывчатку, доставленную из Краснова. Около девяти часов вечера анархист Соболев, забравшись на небольшой балкон старинного особняка в Леонтьевском переулке, уже поджигал бикфордов шнур «адской машины». Размахнувшись, он бросил самодельную бомбу через окно в зал, где находились 100–120 человек.

Секретарь МК РКП (б) В. М. Загорский хотел вышвырнуть шипящий ящик обратно в окно, но было поздно. Тишину разорвал страшный грохот.

При взрыве погибли 12 человек, были ранены 55 (среди них Е. М. Ярославский, М. С. Ольминский, М. Н. Покровский и другие видные деятели партии).

В работе собрания должен был принять участие В. И. Ленин. Но, к счастью, он задержался в Моссовете и не приехал.

Кроме секретаря МК В. М. Загорского, революционера-профессионала, погибли А. К. Сафонов, старый большевик, член РВС 12-й армии; Кваш, деятельный организатор субботников в столице; Н. Н. Кропотов, член Моссовета, воспитанник Московского университета; Г. В. Титов, бывший рабочий, комиссар полка 1-й Московской рабочей дивизии; А. Халдина, сотрудника МК партии большевиков и др.^{182} Это был акт мести мелкобуржуазных псевдореволюционеров.

Перед прибывшими на место происшествия чекистами во главе с Ф. Э. Дзержинским и заместителем председателя МЧК В. Н. Манцевым предстала ужасная картина: стены, пол и потолок зала заседания разрушены, везде искореженные остатки мебели, битые стекла и кирпич, обуглившиеся доски и балки. Слышались стоны и крики о помощи. Из горящего здания стали выносить раненых и убитых. Район взрыва был оцеплен. Огромную толпу собравшихся людей оттеснило специальное подразделение ВЧК.

«Адская машина» заговорщиков весила около полутора пудов. Она была начинена динамитом и нитроглицерином и обладала огромной взрывной силой. Секретарь Благуше-Лефортовского райкома РКП (б) Е. Левитас вспоминала, что в тот момент, когда она, опоздав, еще стояла в дверях, с балкона в зал полетела бомба. Взрывная волна мгновенно откинула ее к лестнице и сбросила вниз по ступенькам.

Весть о злодеянии контрреволюционеров вызвала негодование московского пролетариата. Рабочие предлагали ответить на их действия беспощадными репрессиями.

26 сентября 1919 г. Пленум ЦК РКП (б) принял постановление, в котором отмечалось, что «покушение на собравшихся в Московском комитете не должно отразиться на обычной деятельности ВЧК и ЧК»^{183}. Партия призывала к спокойствию и бдительности, она была уверена, что, выполняя свою повседневную работу, чекисты сумеют в короткий срок обезвредить врага.

Устами рабочих Москвы большевики заявляли, что тот, кто не станет в ряды защитников «рабоче-крестьянского дела, тот враг рабочего дела, изменник и помощник царских генералов»^{184}.

Для расследования событий 25 сентября по решению ВЧК, МЧК и Моссовета 27 сентября была создана специальная комиссия. Исполком Московского губернского совета объявил губернию на военном положении и учредил губернский ревком для «общего руководства борьбой с врагами революции»^{185}.

Началась кропотливая работа органов ВЧК и МЧК по поиску преступников. Вначале казалось, что взрыв в Леонтьевском переулке — дело рук уцелевших от ареста белогвардейцев. Поэтому прежде всего проанализировали материалы раскрытой организации Национальный центр. Однако через несколько дней произошло событие, которое заставило следствие пойти по другому пути.

«2 октября 1919 года, — вспоминал В. Н. Манцев, — в вагоне поезда, шедшего из Москвы в Брянск, красноармейцы и рабочие разговаривали о взрыве в Леонтьевском переулке и высказывали свое возмущение действиями белогвардейцев. В разговор вмешалась молодая женщина. Она заявила, что взрыв, возможно, совершили не белогвардейцы, а настоящие революционеры и защитники народа. Красноармейцам это показалось подозрительным. Они задержали женщину и передали ее органам транспортной ЧК.