Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство

После уничтожения лесов ландшафт изменился. Человек со своими орудиями труда, животными (в первую очередь козами, которые питаются побегами) вскоре запустил процесс, который, если его не остановить, в конечном счете приводит к превращению земли в пустыню. После исчезновения вечнозеленых лесов осталась маккия. Так называют типичные средиземноморские вечнозеленые кустарники, знакомые всем, кто хоть раз побывал на Корсике. Маккия состоит из зарослей кустарников, иногда высотой 5–6 футов, в основном ракитника и ладанника. Мирт, эрика древовидная, дуб падуболистный и иерусалимская сосна также встречаются среди того, что именуют «высокой» маккией. В «низкой» маккии деревьев нет вообще – только заросли трав, таких как розмарин и шалфей, и низкорослые кустарники, высота которых не превышает трех футов.

Третья стадия в уничтожении лесов достигается, когда исчезает даже маккия, которой человек тоже нашел применение, и появляется другой характерный тип ландшафта – гарига. Это практически пустошь, но земля еще не превратилась в пустыню. На каменистых иссушенных участках земли растут мелкие кустарники, которые тяготеют к склонам холмов и каменных плато. Как и маккия, гарига богата ароматными травами. Здесь растут почти все травы, использующиеся в кулинарии. На каменистых пустошах растет розмарин, лаванда, тимьян, шалфей, чеснок, рута. Аромат трав кажется особенно сильным на этих бесплодных землях. Весной гарига буйно цветет. Здесь есть и луковичные, и клубневые цветы.

Гарига дает европейцам не только пряные травы. Здесь растут дикие предки тюльпанов, ирисов, крокусов и гиацинтов. Весной расцветают звездочки гусиного лука, покачиваются на ветру миниатюрные ирисы и фритиллярии, раскрывает круглые белые цветки дикий чеснок. Но их цветение недолговечно, и уже через несколько недель земля снова выглядит голой и безжизненной. Ничто не напоминает о былом великолепии.

Гарига есть во всех регионах Средиземноморья. Она типична для многих островов, где невежество человека настолько истощило почву, что на ней могут выжить только эти закаленные многолетники. После гариги – в самом конце шкалы – идет степь, земля, где плодородный слой почти полностью уничтожен и могут произрастать только растения с очень глубокими корневыми системами. Обитателями степей являются некоторые виды чертополохов и трав, многолетники – анемоны и ирисы, отдельные луковичные растения. На источившихся землях нагорий Сицилии, Мальты и Гоцо можно видеть один из самых характерных видов степей, где растет только асфодель с большими раздутыми клубнями. Возможно, не только погребальная бледность асфодели заставила древних греков связать это растение с царством мертвых. А «асфодилонский луг» Гомера, «где воздушными стаями души усопших летают», вполне может быть воспоминанием поэта о бесплодной степи, где нет ничего, кроме дрожащих головок асфодели, цветки которых стоят, словно трупы в саванах.

Превращение средиземноморского ландшафта из вечнозеленого леса в пустыню можно повернуть вспять, если бы человек правильно использовал почву или по какой-то причине покинул территорию. Поскольку процесс зашел уже слишком далеко, только самые интенсивные меры могут вернуть средиземноморский ландшафт к чему-то, хотя бы отдаленно напоминающему его первоначальное состояние, а во многих местах уже ничего нельзя сделать для возрождения силы земли. Голые бесплодные острова, ставшие современным обликом Греции, некогда были заросшими густыми лесами, и почва не вымывалась зимними дождями. Туристы тщетно ищут источники и водоемы, упомянутые классическими авторами. Да, они когда-то существовали, но из-за вырубки леса и исчезновения почвенного слоя источники высохли и водоемы исчезли. Дождевые облака, некогда плывшие над густыми лесами падуболистных и кермесоносных дубов, теперь проливаются дождем только на голые известняковые склоны.

Пусть облик суши стал другим, моряк, который смотрит вперед на рассвете, когда море меняет свой цвет от темного серого к оловянному и в конце концов становится серебристым, может думать, что видит перед собой тот же мир, что и миллионы моряков до него. Он использует те же звезды для навигации, дышит тем же соленым воздухом, что и древние финикийцы, и ощущает те же погодные условия. Тем не менее даже море изменилось. Оно больше не является «обильным рыбою», как во времена Гомера. Его, как и землю, слишком долго использовали чрезмерно.