Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство

Никто не может предсказать будущее, а настоящее нельзя прочитать, потому что оно все еще пишется. Известно только прошлое – в границах нашей информированности, разумеется. Даже имея дело с прошлым, интуиция иногда стоит сотни фактов. Китс писал: «Воображение можно уподобить сну Адама: он пробудился и увидел, что все это – правда». Рентгеновские лучи воображения иногда могут увидеть сквозь века наслоений краски, тысячелетия старого лака, наложенного руками множества равнодушных реставраторов, что-то от Средиземноморья, каким оно было в действительности. Главная трудность заключается в том, что было множество шедевров, а не только один. Барокко легло поверх классики, христианские темы на языческие, философские картинки на эротику, а масштабные батальные сцены на милые пасторальные миниатюры. Были успехи, но были и неудачи. Безразличные художники закрасили полотна, которые мы хотим увидеть, но уже не сможем.

Иногда море и земля вокруг него раскрываются. Думаю, легче всего увидеть и понять их, когда ты один на борту парусника. Вероятно, безмолвие, заключенное в ветре и волнах, обостряет чувствительность. Человек становится кем-то вроде медиума, достигшего состояния, когда перестаешь ощущать собственное тело и настраиваешься на длину волны, которую никогда не слышишь за мирским шумом и суетой. На поверхность всплывает лицо, или фрагмент империи, или затонувший корабль, или остров, каким он был в момент рождения. Они двигаются, словно золотой карп, полный жизни, видный до мельчайших чешуек, пока внезапный порыв ветра или случайная волна не начинают шевелить поверхность, и видение исчезает. В такие минуты, если прислушаться, можно услышать голос моря. На бесконечных песчаных пляжах североафриканского побережья, в покинутых и забытых бухтах Адриатики, среди руин древних городов или в маленьких бухточках, где воздух напоен ароматом сосен, море говорит: «Да».