Борьба за будущее: Интроекция (СИ)

       Я знаю тебя, и ты, наверное, очень на меня сердишься. Но знаешь, ты тоже хорош. Так что мы оба друг друга стоим. :)

       Я не прошу прощения. Я хреновый старший брат, раз такое допустил.

       Но я хочу попросить о другом. Пожалуйста, позвони Мане. Очень тебя прошу. Она замкнулась в себе. Не разговаривает, почти не ест. Лидер вашего кружка говорит, что Мана чувствует себя виноватой во всём. Так что... Если она для тебя ещё хоть что-то да значит... просто позвони — это же не так сложно, да?

       Твой хреновый братец

       P. S. И да, ваша Айзава настырная, аки чёрт, но я ещё не раскололся! :)»

       Чуть ниже написан номер телефона. Однако Синдзи он ни к чему: удивительно, но он его и так хорошо помнил.

       Первая мысль на столь длинную эсэмэску была прозаичной: «Ну ты и потратился».

       Вторая мысль: «И что же мне теперь делать?»

       И снова судьба над ним издевается, вытаскивая из его шкафа один из самых неприятных скелетов и тычет им прямо в лицо: «Смотри, смотри! О тебе беспокоились, тебя простили, а ты? А ты отмахнулся от всего, будто ничего и не было! Только о себе думаешь, эгоист! Заставляешь бедную девочку страдать! А сам весело проводишь время! Какое же ты ничтожество!»

       — Эй, Икари, ты как? — Кенске вывел юношу из глубокого погружения в себя.

       — Я? — начал он неуверенно, склонив голову. — Как-то... не очень.

       Шум вокруг прекратился. Сейчас, похоже, все уставились на Синдзи, ожидая от него хоть какого-то объяснения его резкой смены настроения. Одиноко потрескивал костёр, разгоняя опустившуюся темноту на маленькой полянке. Солнце уже давно скрылось за кронами деревьев, и свет еле-еле проникал сюда тянущимися алыми лучиками.

       — Так что случилось? — упорствовал Айда.

       Синдзи же только размышлял: что делать? Убежать, как это уже не раз было? Чтобы опять оказаться в зоне собственного комфорта и выбросить из головы все проблемы? Но тогда он придёт к тому, с чего начал.

       — И? — Синдзи снова вывели из прострации, на этот раз Райто.

       «Не убегать».

       Что-то внутри него говорило, что нельзя отмахиваться. Иначе опять будут последствия, если он не примет вызов.

       — Вот, — Синдзи неуверенно протянул смартфон с открытой эсэмэской. Сердце готово выпрыгнуть и ускакать куда подальше. Он не понимал, зачем так поступает, что им движет.

       — Похоже, что-то серьёзное, — Кенске поправил очки, беспардонно вчитываясь. Другие ребята сначала стеснялись вторгаться в личную жизнь.

       — Ага, — буркнул коренастый парень.

       — Прикольный у тебя братец, — выдавил из себя Райто и осёкся, увидев кислую мину на лице Синдзи.

       — Мне кажется, — Айда вскочил и положил руку на плечо Икари, — тебе надо позвонить.

       — Да! — подхватил Окуто. — Позвони!

       — Позвони, — нерешительно поддержал старшеклассник, но позже добавил более уверенно: — Звони!

       — Звони!

       — Звони!

       Ребята чуть хором не запели, поддерживая своего нового приятеля. Рисовалась иррациональная картина: пять фигур в мешковатой одежде вокруг костра взывают к какому-то богу с молитвой «Звони!».

       «Прими ответственность».

       То ли Синдзи сам решился, то ли ему этот балаган надоел, но всё же набрал заветный номер и приложил телефон к уху.

       — Тс-с! — громко шикнул Кенске, и все разом замолкли. Кроме потрескивающего костра, шуршащих в листве зверьков, надоедливых цикад, редких птиц...

       Гудок раз. Сердце Синдзи застучало с новой силой.

       Гудок два. Дыхание сбивалось, во рту пересохло.

       Гудок три. Руки вспотели, хотелось их вытереть.

       Гудок четыре. Все посторонние звуки стали громче. Любой шорох, любой треск ударял по барабанным перепонкам.

       — Ещё не взяла трубку?

       — Заткнись!

       Гудок пять. «Что я ей скажу?» Синдзи начал трясти озноб.

       Гудок шесть. Он умел ждать, но это ожидание становилось вечной пыткой.

       Гудок семь. Сколько он прождал? Минуту? Две?

       Гудок восемь. Синдзи решил, что если через пару гудков никто не ответит, то всё.

       Гудок девять. Всё...

       Вдруг на том конце сняли трубку и послышалось лёгкое шуршание вперемежку c тихим неровным дыханием. Все посторонние звуки для Синдзи вмиг улетучились, словно образовался вакуум. Сейчас в мире для него остались только он и невидимая собеседница. Девушка, которую юноша знал давно и хорошо, которая ему стала почти самым родным и близким человеком. Девушка, которая ему призналась в своих искренних чувствах, полностью открылась. И в один миг стала столь чужой и далёкой. А что самое противное для Синдзи: она, конечно же, чувствовала то же самое. А может, даже что ещё хуже, из-за чего возненавидела саму себя.