Борьба за Дарданеллы

Еще Лиман фон Сандерс вспоминает, что он намечал крупное наступление на позиции в Сувле и секторе АНЗАК, но его предвосхитила эвакуация, и признается, что именно в те ранние часы понедельника, 20 декабря, он не имел представления о том, что происходило на фронте. Всю ночь в штаб поступали путаные донесения, а их еще более завуалировал прибрежный туман. В 4.00, однако, он приказал объявить общую тревогу. И все равно были задержки. Очень осторожно турецкие солдаты заняли передовые окопы, где в течение стольких месяцев их ждала мгновенная смерть. И стали выжидать, опасаясь какой-нибудь ловушки. Прошел час или больше, пока их командиры, разбуженные от сна, появились на фронте и послали войска вперед. Даже последний бросок к берегу был очень медленным, потому что мешали колючая проволока и мины-ловушки; а на самом берегу их обстреляли с моря. И так армия ускользнула.

Первая реакция Лимана была очевидной: он немедленно собрал свои лучшие дивизии — сейчас под его командой их было двадцать одна — и отправил их на юг для наступления на последний оставшийся британский плацдарм на мысе Хеллес. «Представлялось возможным, — говорит он, — что враг будет какое-то время держаться за эту территорию. Этого нельзя было допустить». Пока приготовления к атаке шли полным ходом, на нейтральную полосу каждую ночь посылались патрули, а турецким командирам на фронте было приказано следить за каждым передвижением в британских окопах.

Британцы оказались в отчаянном положении. На мысе Хеллес находилось четыре дивизии. Понятно, если бы они оставались там, турки вскоре бы подготовили против них мощную атаку, а если бы они попытались уйти, вряд ли удалось бы перехитрить турок во второй раз. Монро, как всегда, ни в чем не сомневался. Как только эвакуация с Сувлы завершилась, он послал в Лондон телеграмму, заявляя, что надо оставить и мыс Хеллес. И на этот раз он нашел союзника в лице адмирала Вэмисса. Бёдвуд тоже горел желанием покинуть Галлиполи. И в конце концов, 27 декабря кабинет с этим согласился.

Затем последовала скоротечная серия перемен в верховном командовании. 22 декабря, чтобы вновь взять на себя руководство флотом, из Лондона вернулся де Робек, а Вэмисса перевели в Вест-Индию. Спустя несколько дней ушел и сам Монро, пришел приказ о назначении его командующим 1-й армией во Франции — самое желанное назначение для любого генерала. В новогодний праздник он отплыл в Египет, и больше на Галлиполи его не видели. Теперь все отводили взоры от могил солдат и их доброго имени, и это последнее действие оказалось самым болезненным из всех. Расчищать грязь выпало на долю Бёдвуда, де Робека и Кейса, то есть тех троих, которые были здесь с самого начала.

Времени было не так уж много. С каждым днем погода все ухудшалась и возрастала вероятность атаки турок. Они стали с ужасной точностью вести стрельбу из новых германских орудий новыми боеприпасами. На плацдарме Хеллес находилось 35 000 человек, около 4000 животных и почти столько же орудий и складов, как и в Сувле и в секторе АНЗАК. Вновь было решено, что половина гарнизона будет эвакуирована скрытно за несколько ночей. Командир корпуса генерал Дейвис настаивал на том, что 9 января, то есть в последнюю ночь, у него должно остаться достаточно людей, чтобы отбиться от турок, если вдруг погода испортится в последний момент. Он установил величину арьергарда в 17 000 человек, и так совпало, что флот мог взять именно столько человек за одну ночь. 16 января 1916 года все было согласовано, и операция началась.

Первыми должны были уходить французы, и после них осталась зияющая брешь в линии фронта, и ничего не оставалось, кроме как ввести вместо них 29-ю дивизию. А от той осталось не так уж много. Она понесла тяжелые потери в августовских боях, а когда ее эвакуировали из Сувлы, в ней осталось менее половины от боевого состава. Однако за ними осталась репутация мужества и стойкости. Поэтому сейчас после нескольких дней отдыха на островах они вновь высаживались рядом с «Ривер-Клайдом» и шли в окопы, которые впервые заняли восемь месяцев назад. Среди столь многих ударов судьбы этот стал, возможно, самым тяжелым.

В то время в британских окопах на мысе Хеллес царило напряженное ожидание. Вначале солдаты не имели представления о том, что плацдарм подлежит эвакуации, — и действительно, им выдали письменный приказ, в котором подчеркивалось, что они остаются. Эта перспектива была им совсем не по душе, и в особенности потому, что они боялись стать военнопленными. А страх был еще более жутким из-за слухов, что турки собираются их кастрировать.