Борьба за Дарданеллы

Китченер в принципе был противником военных корреспондентов, и с некоторой неохотой он разрешил английским газетам послать с экспедицией одного человека, Эллиса Эшмид-Бартлета. С момента своего прибытия у Эшмид-Бартлета начались проблемы. Гамильтон, хотя и относился к нему по-дружески, не разрешил ему отправлять ни одной корреспонденции до того, как его собственные официальные доклады не достигнут Лондона, а это иногда означало задержки в несколько дней. Цензор не допускал никакой критики в адрес проведения операции. Участь Эшмид-Бартлета временами казалась незавидной. Он высадился в заливе АНЗАК вскоре после первой атаки, надев по известным ему одному причинам зеленую шляпу, и тут же был арестован по обвинению в шпионаже. Австралийцы уже были готовы его расстрелять, когда случайно какой-то матрос, знавший его, поручился за корреспондента. Вскоре после этого он чуть не утонул, когда корабль, на котором он плыл, был торпедирован. Вторым и последним английским корреспондентом в Галлиполи был человек из Рейтер, который был ограниченных способностей из-за сильной близорукости, ибо он видел не далее ста метров.

Собственные доклады Гамильтона лорду Китченеру вначале были окрашены в оптимистические тона. «Благодарение Богу, успокоившему море, — писал он 26 апреля, — и королевскому флоту, который доставил на берег наших ребят так же хладнокровно, как на регате, также благодаря неустрашимому духу, который проявили оба рода войск, мы высадили на берег 29 000 человек, столкнувшись с отчаянным сопротивлением». 27 апреля он опять пишет: «Благодаря погоде и прекрасному духу наших войск все идет хорошо».

В то же время произошли крупные события. В ночь после высадки АНЗАК эсминцы приближались к берегу и направляли свои прожектора на скалы, чтобы не позволить туркам совершить внезапный налет в темноте. Затем утром «Куин Элизабет» и два других линкора поделили между собой вражескую линию фронта и настолько интенсивно обстреляли их, что на какое-то время казалось, что холмы извергали огонь, словно действующие вулканы. В воздух поднялись наблюдатели на воздушных шарах до высоты, откуда они могли видеть ту сторону полуострова, и один удачный выстрел «Куин Элизабет» уничтожил грузовое судно в Нэрроуз на удалении семи миль. В то же время крейсеры подходили к берегу так близко, что морякам было видно, как турки бегали по возвышавшимся скалам, а турки, в свою очередь, вели снайперский огонь по британским офицерам, стоявшим на палубе. Турки могли причинить боевым кораблям лишь незначительный ущерб, но они вели постоянный артиллерийский огонь по берегу, и каждое судно, пытавшееся достичь берега с запасами и подкреплениями, должно было пройти сквозь завесу рвущейся шрапнели и пулеметного огня. Под этим заградительным огнем солдаты доминиона вели бои за собственное выживание.

Бои были исключительно ожесточенными, потому что на этой стадии ни одна из сторон не имела реального представления, что она может и что не может, и поэтому оба командующих отдавали сражению все, что имели. Кемаль все еще был убежден, что может загнать союзников в море до того, как они окопаются, в Бёдвуд все еще был настроен продвигаться вперед. Часто турки шли в атаку прямо на линии АНЗАК, и в наполовину вырытых траншеях вспыхивали рукопашные бои. Прошло три таких дня, пока соперничающим командирам стало очевидно, что оба они исходят из ложных предпосылок: солдат АНЗАК нельзя вытеснить, точно так же те не могут продвинуться вперед. Какие-то тысяча квадратных метров территории переходили из рук в руки, а плацдарм продолжал существовать, переполненный и стесненный, простреливаемый сверху в каждой точке, но все равно непоколебимый. В ночь на 27 апреля напряжение боя ослабло, и обе стороны отвели войска для отдыха и накопления сил.

Что-то похожее, но в больших масштабах происходило на мысе Хеллес на юге. На следующий день после высадки деревня Седд-эль-Бар была взята, разбросанные плацдармы воссоединились, а турки отошли по всей линии фронта. Гамильтон рассудил, что жизненно важно взять Ачи-Баба до того, как Лиман перебросит подкрепления сюда, на самый юг полуострова, и 28 апреля началось генеральное наступление, где на правом фланге находились французы, а на левом — британцы. Удалось продвинуться вглубь на расстояние около двух миль при возрастающем сопротивлении противника, а затем все остановилось.