Борьба за Дарданеллы. Решающее сражение между Турцией и Антантой

Но этим дело не кончилось. Германия все еще не имела намерений привлекать Турцию к активным боевым действиям, поскольку, будучи дружественно нейтральной, она выполняла бы очень полезную роль, приковывая к себе британскую эскадру в устье Дарданелл и угрожая британским коммуникациям в Египте. Более того, как все ожидали, война должна была завершиться через несколько месяцев, и в Берлине не видели смысла во взятии на себя дополнительных обязательств перед Турцией.

С другой стороны, для России, Британии и Франции положение становилось нетерпимым. Вот уже и «Гебен» стоит на якоре в Босфоре, уже и адмирал Сушон и его команда совершают фарс с надеванием фесок, выдавая себя за моряков турецкого флота, тут и Лиман фон Сандерс с его Военной миссией, занятый реорганизацией турецкой армии. По ночам кафе в Пера и Стамбуле полны буйных немцев. Штабные машины, разрисованные кайзеровскими орлами, разъезжают напоказ по улицам, а энверовское военное министерство с каждым днем все больше и больше становится похожим на германский военный штаб. Унылый каламбур пронесся по иностранной колонии: «Deutschland "uber Allah» («Германия превыше Аллаха». – Примеч. пер.).

Сэр Луи Маллет неоднократно заявлял протесты в отношении «Гебена», но его уверяли, что это уже турецкий корабль. Но тогда, возражал он, германские экипажи должны быть распущены. Но это уже не германские команды, отвечал Энвер, они уже входят в состав турецкого флота, ну и, в любом случае, Турции не хватает своих матросов. Ее лучшие моряки были посланы в Англию, чтобы управлять двумя построенными в Британии линкорами, которые так и не вернулись в Турцию. Ничего невозможно предпринять до тех пор, пока эти моряки не возвратятся домой. Но вот турецкие экипажи вернулись, но ничего не изменилось, кроме того, что дюжина из них была размещена на борту «Гебена». Но германский экипаж остался.

Сейчас союзники были встревожены всерьез, поскольку они желали, и даже более, чем германцы, чтобы Турция оставалась нейтральной. Маллет, его российский и французский коллеги неустанно указывали Энверу и партии войны, что Турция измотана Балканскими войнами и что она будет в руинах, если так скоро вновь возьмется за оружие. Потом ближе к концу августа они стали проводить много более жесткую линию: они предложили в обмен на турецкий нейтралитет гарантии Британии, Франции и России от атак Османской империи.

Это предложение имело очень большое значение, и если бы оно было выдвинуто до войны, то могло оказаться решающим. Но сейчас на сцене появился совершенно новый фактор: 5 сентября 1914 года разгорелось сражение на Марне во Франции, и с каждой прошедшей неделей становилось все более и более очевидно, что первый германский натиск на Францию остановлен. На востоке русские пробивали дорогу вперед сквозь австрийскую оборону. Уже вовсе не казалось, что война будет короткой и завершится победой Германии, у Германии возникла нужда в союзниках. Теперь она уже хотела вступления Турции в войну.

Одним из самых ранних свидетельств этой перемены в политике стало отношение к Британской морской миссии. Эта миссия под командой адмирала Лимпуса в течение нескольких прошлых лет занималась обучением моряков турецкого флота. С приходом «Гебена» ее положение стало вначале затруднительным, а затем и просто невыносимым. В начале сентября адмирал Лимпус пришел к выводу о невозможности продолжения работы. 9-го числа миссия была эвакуирована, и теперь немцы контролировали турецкий флот так же, как и армию. Затем 26 сентября произошло нечто более серьезное. У входа в Дарданеллы британской эскадрой, патрулировавшей этот район, была задержана турецкая торпедная лодка. Когда выяснилось, что на борту корабля находятся немецкие солдаты, лодке был отдан приказ возвращаться в Турцию. Узнав об этом, некий Вебер-паша – германской службы, командовавший укреплениями, – самолично закрыл Дарданеллы. Поперек канала были разбросаны мины, легкие домики на берегу уничтожены, а на скалах были размещены предупреждения всем кораблям, что проход блокирован. Это в некотором роде стало самой наглой выходкой, которую предприняли немцы, потому что свободный проход через Дарданеллы регулировался международной конвенцией, которая касалась как воюющих, так и нейтральных стран, и любое вмешательство в международное судоходство приравнивалось к военной акции.