Борьба за Красный Петроград

Выступления Ллойд-Джорджа породили большую тревогу в лагере империалистов. 8 ноября, после первого выступления Ллойд-Джорджа, французское правительство в лице своего представителя сообщило «военному представителю верховного правителя при союзных правительствах и командовании» генералу Д. Г. Щербачеву о том, что оно категорически осуждает высказанное Ллойд-Джорджем «предположение». Одновременно с этим парламентские деятели поручили президенту Французской республики Р. Пуанкаре, уезжавшему вечером 8 ноября в Лондон, решительно противиться каким бы то ни было попыткам сближения или компромисса с большевиками. Аналогичные инструкции были даны в свою очередь и со стороны Ж. Клемансо сопровождавшему Р. Пуанкаре Пишону.

В результате этих поездок в Лондоне состоялось совещание заинтересованных держав, на котором было вынесено решение, что ни одно союзное правительство не приступит к переговорам с Советской Россией до тех пор, пока не будут достигнуты три основных условия: 1) уничтожение Советов, 2) роспуск Красной армии, 3) созыв совещания земских организаций и созыв Учредительного собрания[530].

На основании сведений о результатах этого совещания генерал-квартирмейстер при верховном главнокомандующем генерал-майор М. И. Занкевич считал весьма вероятным, что «под влиянием военных успехов большевиков великие державы выработают в ближайшем будущем общий план борьбы с этим мировым злом»[531].

Однако лондонское совещание было выражением политики французского империализма в отношении России и проходило только при формальном участии представителей английского правительства.

Позиция Ллойд-Джорджа принимала практическое направление в том отношении, что уже с 25 ноября 1919 г. в Копенгагене начались переговоры между британским делегатом О’Греди и М. М. Литвиновым по вопросу об обмене пленными. 11 января 1920 г. эти переговоры закончились тем, что британское правительство разрешило отправить в Советскую Россию пароходы с закупленными М. М. Литвиновым медикаментами, продовольствием и огородными семенами[532].

Одновременно Советскому правительству удалось подписать аналогичное соглашение 18 декабря 1919 г. с Данией (и только 20 апреля 1920 г. с Францией). Вслед за Ллойд-Джорджем последовала и Италия. 16 декабря 1919 г. итальянский парламент вынес постановление с требованием к итальянскому правительству добиться от Союзного совета снятия блокады, прекращения военной интервенции и восстановления сношений со всеми существующими в России правительствами, не исключая и Советского.

8 января 1920 г. Д. Ллойд-Джордж, Ж. Клемансо и Ф. Нитти съехались в Париж на заседание так называемой 2-й Парижской конференции. На этой конференции в связи с получением ряда новостей из России, главным образом о победах Красной армии, был поставлен всерьез вопрос об изменении политики европейских государств по отношению к РСФСР. Клемансо продолжал защищать свою политику «барьера из колючей проволоки вокруг России». Эта политика получила свое выражение 16 января 1920 г. в признании де-факто независимости Азербайджана, Грузии и Армении. В Англии же по-прежнему продолжалась борьба между Ллойд-Джорджем и Черчиллем, в результате которой победу одержал первый. Под влиянием Ллойд-Джорджа Верховным советом 17 января 1920 г. уже было принято сделанное год назад предложение русского кооператора А. М. Беркенгейма – войти в торговые сношения не прямо с Советской властью, а с населением России через кооперацию. Это решение Верховного совета было прикрыто, как пишет П. Н. Милюков, мантией филантропии[533].

По поводу решения Верховного совета агентство Стефани в тот же день, 17 января 1920 г., по радио сообщало из Лондона в Рим:

«Верховный союзный совет с целью восстановления внутреннего положения России разрешил товарообмен между русским населением и союзными и нейтральными странами на основе взаимности и постановил облегчить ввоз в Россию одежды, медикаментов, сельскохозяйственных машин и прочих продуктов, в которых Россия нуждается, в обмен на хлебные злаки и лен, которыми Россия обладает в избытке. Это постановление ни в коем случае не означает изменения политики союзников по отношению к Советской России»[534].

Одновременно английская газета «Дэйли Хроникль» писала: «Неудачи белых в России освобождают нас от священной обязанности поддерживать их. Самое лучшее теперь – заключить с Россией мир, утвердить самостоятельность окраинных государств, от чего зависит строительство новой Европы»[535].