Борьба за мир

— Ну-у? — протянул Егор Иванович. — А я думал, романея какая, — намеренно исковеркал он слово.

— И надпись на первой странице… Геббельс пишет новобрачной чете. «Мы знаем, где мы начали, но один бог знает, где мы кончим».

— На виселице, — неожиданно просто сказал Егор Иванович, удивленно всматриваясь в Николая Кораблева. — А ты проник. Ну и голова!

Николай Кораблев расхохотался:

— Нет! Он не в этом смысле пишет, а, дескать, начали мы в Европе, а где кончим: в Азии, в Японии, в Америке — бог знает. Ведь они собираются весь мир покорить.

— Мечом?

— А чем же?

— Мечом мир не покоришь, — решительно и убежденно произнес Егор Иванович, заглядывая в книгу. — Вы пейте чай, а я обед буду готовить. Наскочит полковник, а обед в сыром виде — и конфуз для меня, — он быстро сбегал в предблиндажник, принес оттуда картофель, капусту, мясо, нож и начал все это по-мужски кромсать, не переставая разговаривать. — Вот дива какая! — говорил он, одним взмахом перерубая кость. — К нам ведь водят сюда пленных разных. Всматриваюсь я в них. Однажды попался такой, по-русски маракует. Остались мы с ним вдвоем, я его и спрашиваю: «Ты кто будешь?» Социалист, слышь. «А я коммунист, говорю ему, значит, я дальше тебя убежал. Но какой ты социалист? Выворачивайся!» Молчит. «Ладно, говорю, сам допрежь выворочусь перед тобой. Я вот, говорю, за дружбу народов: все трудовые люди на земле равны. Ты как на это смотришь?» Он и говорит: «Раньше и я так думал, а теперь переметнулся. Есть, слышь, раса». — «Какая такая раса?» — выпытываю я его. «Немцы, слышь, выше всех на земле». — «Хорошо, говорю. Пускай так. Гордитесь! А раз выше всех — значит, ума у вас больше, сознательности. И непонятно мне: зачем же вы младенцев убиваете, стариков, женщин?» Захорохорился он: «Где, дескать, такое есть?» А я ему: «А вон в деревне Залегошь. Овраг младенцами, стариками, женщинами вы завалили?» — «Да то, слышь, не люди, а юды», то есть евреи. Понимаете? Ну, я тут развернулся да как шарахну его по сопатке! Входит полковник, глядит на меня. «Ты к чему такое сделал?» Отвечаю по уставу: «Дискуссию закончил, товарищ полковник». А ведь, как потом оказалось, из рабочих он, по труду, выходит, брат, а по уму — враг несусветный.

Николай Кораблев почти не слушал Егора Ивановича.

Он перелистывал страницы книги «Мейн кампф», прочитывая подчеркнутые места, с заметками на полях, сделанными синим карандашом: «Особо важное». И именно эти «особо важные» места и казались бредом: в них слышались и Шопенгауэр, и Ницше, и мракобесы всех мастей, причем все это Гитлер выдавал за новое, за свое.

— Черт знает что! Ужас! Просто ужас! — бормотал Николай Кораблев, прочитывая «особо важные» места.

— Ну, что он там? — спросил Егор Иванович.

— Вот что Гитлер пишет: «Человечество погибнет при существовании вечного мира».

— Вон чего! — удивленно протянул Егор Иванович. — А мне ее хоть бы сроду и не было — войны. Я хочу работать, а не воевать.

— А воюешь? — испытующе проговорил Николай Кораблев.

Егор Иванович, чуть подумав, сказал:

— Да ведь это они нас разгневали. Дадим им по загривку — и к труду! И еще — скажи на милость: откуда они взялись, фашисты?

7

В Германии буржуазия при непосредственной помощи и поддержке оппортунистов всех мастей разгромила революционную часть рабочих в Берлине, Мюнхене и других городах страны. Разгромив революционных рабочих, империалисты увидели, что оппортунисты — люди говорливые, но без волчьей хватки. Нужны были звери. Но зверя с оскаленной пастью нельзя было сразу выпустить в народ. Пасть эту надо было чем-то прикрыть. Чем? Да все тем же, чем прикрывались враги рабочего класса, — «социализмом». И в Германии начали появляться то тут, то там организации под такими названиями: «Народный союз борьбы», «Свободный рабочий комитет борьбы за достижение доброго мира», «Союз народного наступления и обороны». Среди таких организаций возник кружок «Германская рабочая партия», основанный отъявленным антисемитом и мракобесом Антоном Дрекслером. Узнав об организации такого кружка, подполковник Эрнст Рем, начальник политического отдела тайной полиции Мюнхена, направил туда шпика Адольфа Гитлера, и тот донес своему начальнику, что кружок «благовиден и полезен». Вскоре в кружок «Германская рабочая партия» стали вербоваться авантюристы, проходимцы всех мастей: безработные офицеры, полицейские чиновники, уголовники, проститутки. Через два года в мюнхенской пивной состоялся съезд «Германской рабочей партии», где она была переименована в «Национал-социалистическую германскую рабочую партию».