Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Улики

В то время как одни люди шли и плыли на юг, другие двигались на север. Может показаться, что эта идея – так себе, но у охотников плейстоцена логика была проста и практична. На севере пасутся миллионные стада северных оленей, бизонов и лошадей, и при этом совсем нет конкурентов. К тому же движение было постепенным, растянутым на сотни и тысячи лет. Каждое поколение жило примерно в одних и тех же охотничьих пределах, лишь незначительно смещаясь туда, где не было соседей. А через тысячи лет глядишь – уже и полярный круг на юге, и полярная ночь на дворе. А для всех к этому времени уже вовсе не очевидно, что предки когда-то вышли из тропиков.

Лось Alces alces

Уникальное место, сохранившее тысячи свидетельств жизни заполярных охотников, – Янская стоянка, расположенная на севере Якутии, в сотне километров от впадения реки Яны в море Лаптевых. Строго говоря, это не одна, а как минимум семь стоянок, накопление материала на которых продолжалось более двух тысяч лет с пиками около 28,5 и 27 тыс. л.н., с маленьким промежутком между этими датами. Благодаря вечной мерзлоте на Янской стоянке уцелели вещи, которые обычно пропадают или известны в единичных экземплярах. В частности, тут идеальна сохранность костей и бивней.

Климат в древности, несмотря на вроде бы ледниковье, был почти современным, так как люди жили тут до пика похолодания. Фауна Янской стоянки при этом образцово ледниковая, но с признаками условного тепла: куропатки, бобры Castor fiber, лемминги копытные Dicrostonyx torquatus и обские Lemmus sibiricus; крупные звери – шерстистые носороги Coelodonta antiquitatis, овцебыки Ovibos moschatus, благородные олени Cervus elaphus и лоси Alces alces. Главная добыча классическая для плейстоцена: сотни особей зайцев Lepus, лошади Equus caballus, бизоны Bison priscus и северные олени Rangifer tarandus. Хищники весьма редки: от росомахи Gulo gulo и медведя Ursus arctos сохранилось буквально по одной кости, на шкурки годились песцы Alopex lagopus и волки Canis lupus.

Песец Alopex lagopus

Очевидно, самым впечатляющим представителем мамонтовой фауны был сам мамонт Mammuthus primigenius. На стоянке его костей совсем немного, но в окрестностях это был обычный зверь. Местные мамонты были сравнительно невелики: молодые самки – 1,8–2,6 м, средневзрослые самки и самцы – 2,2–2,6 м и немногие старые особи – 2,8–3,2 м в холке.

Копытный лемминг Dicrostonyx torquatus

Многочисленные скелеты зайцев в анатомическом порядке указывают на пушной промысел; его подтверждает и изобилие обушковых скрёбел. Добывать зайцев на шкурки имеет смысл поздней осенью и ранней зимой, но на стоянке нет следов жилищ, что свидетельствует о том, что дело происходило не зимой. Остаётся осень. Люди посещали это место много лет подряд, приходя и уходя вновь и вновь. Перемещения людей видны и по микроорудиям из горного хрусталя, принесённого за 15–20 км с юга.

Кроме заячьих шкурок, главным интересом людей были бивни мамонтов. Неподалёку располагалось естественное «кладбище» мамонтов, где скопились огромные залежи костей и, главное, бивней. Специальными микроорудиями мастера изготавливали клиновидные орудия из расколотых вдоль длинных костей, острия и заострённые стержни из бивня мамонта и рога носорога – орудия для охоты на всё тех же мамонтов и носорогов, игольник из трубчатой кости волка со спиральным орнаментом из коротких тонких штрихов, образующих узкую ленту, шилья и проколки из кости и бивня, иглы со сверлёным ушком, причём специфические точки и надрезки около ушка могут обозначать собственность конкретного человека. Между прочим, иголок на Янской стоянке найдено больше, чем на всех других стоянках палеолита, вместе взятых.

Шерстистый носорог Coelodonta antiquitatis