Борьба за огонь

Сегодня вечером луна в полной силе. Вначале, появившись над верхушками деревьев, она была огромной и тусклой. Поднимаясь по склону неба, она становилась меньше, но свет её от этого почему-то сиял ярче. Наверное, небесные люди дали ей сегодня много сухих сучьев…

Пока сын Леопарда предаётся этим размышлениям, ночные животные выходят на охоту. Пугливые тени скользят в траве. Нао различает в темноте землероек, тушканчиков, агути, лёгких куниц, ласок, похожих на змей. Затем в полосе лунного света появляется сохатый. Нао смотрит ему вслед: у него шкура цвета дубовой коры, тонкие сухие ноги и закинутые на спину ветвистые рога. Сохатый исчез. Теперь пробегают волки. У них круглые головы, острые морды и крепкие мускулистые ноги. Брюхо у них светлое, бока и спина рыжеватые, а по хребту тянется полоска почти чёрной шерсти; в поступи их есть что-то коварное, предательское, неверное; глаза косят по сторонам.

Волки учуяли сохатого, но и тот, в свою очередь, втянув ноздрями влажный ветерок, различил подозрительный запах и ускорил свой бег. Сохатый намного опередил волков. Запах его с каждой минутой становится слабее. Волки понимают, что сохатого им не догнать. И всё же они бегут по его следу до самой опушки леса. Здесь даже самые упорные останавливаются. Преследовать его дальше бесполезно.

Разочарованные волки медленно возвращаются назад. Некоторые из них воют, другие сердито рычат. Затем тонкие, подвижные ноздри хищников снова начинают втягивать воздух. Поблизости нет ничего достойного внимания, если не считать трупа тигра и троих людей, укрывшихся под камнями. Но люди – слишком опасные противники, а мясо тигра волки, несмотря на свою прожорливость, терпеть не могут.

Тем не менее, обойдя стороной убежище уламров, они подходят к тигру.

* * *

Сначала волки осторожно кружат вокруг трупа, опасаясь какой-либо ловушки. Но вскоре, осмелев, подходят вплотную и обнюхивают огромную пасть, из которой так недавно ещё вырывалось грозное дыхание. Исследуя неподвижную тушу, они слизывают запёкшуюся кровь. Но ни один из них не решается вонзить зубы в эту терпкую плоть, которую безнаказанно может переварить только железный желудок коршуна или гиены.

Неожиданно поблизости раздается взрыв жалобных воплей, рычание, пронзительный хохот. Волки настораживаются. Шесть гиен выбегают в полосу лунного света. У гиен широкая грудь, удлинённое туловище, слабые задние лапы, гривастые остроухие головы с треугольными глазами и сильными челюстями, способными сокрушить кости льву. От них идёт резкий, отвратительный запах.

Эти рослые хищники могли бы помериться силой даже с тигром. Но гиены не любят открытой борьбы и принимают бой только тогда, когда на них кто-либо нападает. Впрочем, такие случаи – большая редкость. Никого из хищников не соблазняет зловонное мясо гиен, а соперничества других пожирателей падали гиены не боятся, потому что другие хищники намного слабее их.

Хотя гиены прекрасно знали, что они сильнее волков, они долго не решались оспаривать у них добычу. Они кружили вокруг падали, то удаляясь, то приближаясь, и временами оглашали воздух пронзительным воем. Но в конце концов, набравшись смелости, разом кинулись на приступ.

Волки не пытались даже отстаивать своё право. Уверенные в быстроте своих ног, они остались вблизи тигра. Но теперь хищники уже жалели об упущенной добыче. Они злобно рычали на гиен и делали вид, что хотят броситься на них; казалось, они были довольны тем, что могут хоть досадить своим соперникам.

Но гиены не обращали на них внимания и с угрюмым ворчанием рвали на части тушу тигра. Если бы не голод, они предпочли бы свежему трупу тухлятину. Но выбора не было, да и присутствие волков заставляло их спешить.

С радостным урчанием они насыщались мертвечиной, вознаграждая себя за долгие дни скитаний с пустым желудком, за вечное голодное беспокойство.

Волки, напрасно рыскавшие по саванне с самых сумерек, завидовали сытости гиен.

Озлобленные неудачей, несколько волков стали обнюхивать убежище уламров, а один осмелел настолько, что попробовал просунуть голову в отверстие. Нао пренебрежительно ткнул его копьём. Раненый зверь ускакал на трёх лапах, оглашая воздух жалобным воем, и все волки завыли вдруг угрожающе и свирепо. Рыжеватые тела хищников качались в неверном свете луны, в глазах светилась жажда жизни и страх перед ней; белые клыки сверкали, тонкие мускулистые лапы злобно скребли землю… Голод становился нестерпимым. Но, зная, что под каменными глыбами прячутся сильные и хитрые противники, волки перестали рыскать вокруг убежища уламров.

Сбившись в кучу, звери как будто держали совет. Один волк, казалось, призывал их к порядку, требовал внимания. Остальные почтительно обнюхивали и, видимо, слушали этого старого волка с облезлой шкурой и пожелтевшими клыками.

Нао не сомневался в том, что у волков есть свой язык, что они сговариваются между собой, как устроить засаду, окружить дичь, как сменяться во время погони и разделить добычу. Сын Леопарда с любопытством следил за ними и старался разгадать их замыслы.