Борьба за огонь

Насытившись, лев повернулся к тигрице; во взгляде свирепого зверя светился призыв. Тигрица ответила ласковым мяуканьем. Длинное туловище её извивалось в траве. Потеревшись мордой о спину тигрицы, пещерный лев облизал её своим гибким шершавым языком. Тигрица принимала ласки с полузакрытыми глазами, в которых вспыхивали зелёные огоньки. Вдруг она отскочила назад и приняла почти угрожающую позу. Лев зарычал глухо и призывно, но тигрица не слушалась; она распластывалась на земле, как огромный уж, ползла на брюхе по высокой траве, потом прыгала вверх. В ярких лучах заходящего солнца шерсть её отливала оранжевым цветом, и казалось, что в воздухе пляшет гигантский язык пламени.

Лев сначала неподвижно стоял и смотрел на её игры: потом молча, без звука, бросился к ней. Тигрица отскочила и, часто оборачиваясь, скользнула в ясеневую рощу. Лев последовал за ней.

Видя, что хищники скрылись, Нам сказал:

– Они ушли… Надо переправиться через реку.

– Разве Нам потерял чутьё и слух? – возразил Нао. – Или он умеет бегать быстрее пещерного льва?

Нам опустил голову. Из рощи доносилось хриплое дыхание льва, подтверждавшее справедливость слов Нао. Молодой воин понял, что опасность продолжала оставаться такой же грозной, как и в то время, когда хищники спали возле самого убежища.

И тем не менее в сердцах уламров зародилась надежда: брачный союз льва и тигрицы должен был заставить их искать логовище, ибо крупные хищники редко ночуют под открытым небом, особенно в период осенних дождей.

Но вот огненный шар солнца скрылся за лесом, и сердца троих людей стеснила тоска. Эту тоску испытывают и все травоядные с наступлением сумерек. Тяжёлое чувство ещё усилилось, когда из лесу снова вышли пещерный лев и тигрица. Поступь льва была размеренной и важной. Тигрица, наоборот, шаловливо резвилась вокруг него.

Сумерки окутали землю, и над саванной поднялся многоголосый рёв голодных зверей. Хищники кружили вокруг убежища уламров, зелёные огоньки сверкали в их глазах. Наконец пещерный лев прилёг на траву вблизи каменных глыб, а его подруга побежала к прибрежным камышам на поиски добычи.

Несколько крупных звёзд загорелось на тёмном небе. Вслед за ними повсюду высыпали крохотные светящиеся точки, и в бархатной синеве отчётливо вырисовались заливы, острова и реки Млечного Пути.

Гава и Нама звёзды интересовали мало. Но Нао смутно ощущал величие и красоту ночного неба. Ему казалось, что большинство звёзд – это огненная пыль, вспыхивающая и тут же угасающая, как искры от костра. Однако он заметил, что есть звёзды, которые каждую ночь сияют на одних и тех же местах.

Вынужденное бездействие, в котором его деятельная натура находилась со вчерашнего дня, заставляло Нао пристальнее вглядываться в тёмный небосвод с его бесчисленными огнями. И странное волнение овладевало молодым уламром, когда он думал, как далеки эти небесные огни от Земли, где он находился.

Луна всплыла над чащей деревьев, осветив пещерного льва, дремлющего в высокой траве, и тигрицу, рыскающую между лесом и рекой в поисках добычи.

Нао беспокойно следил за ней глазами.

Наконец тигрица надолго скрылась в непроходимой чаще, и Нао с тоской подумал, что, если бы силы Нама и Гава были равны его силе, они втроём попытались бы вызвать теперь на бой царя зверей.

Сына Леопарда мучила жажда. Нам страдал от неё ещё сильнее. Хотя его очередь стоять на страже ещё не наступила, сын Тополя никак не мог заснуть. Глаза молодого уламра горели лихорадочным блеском…

Нао почувствовал приступ грусти. Никогда ещё расстояние, отделяющее его от родного становища, не казалось ему таким огромным, никогда ещё он не чувствовал так глубоко своего одиночества…

* * *

Незаметно грёзы Нао перешли в сон, тот чуткий сон, который прерывается при малейшем шорохе. Однако кругом всё было спокойно, и он проснулся лишь через несколько часов, когда возвратилась тигрица. Она не принесла никакой добычи и казалась утомлённой бесплодными поисками.

Пещерный лев поднялся и долго обнюхивал её, потом, в свою очередь, ушёл на охоту. Он также сперва пробежал вдоль берега реки, осмотрел заросли камышей и кустарников и только после этого скрылся в лесу. Нао зорко следил за хищником. Несколько раз он порывался разбудить своих спутников, но инстинкт подсказывал ему, что пещерный лев всё ещё находится поблизости. Наконец он разбудил Нама и Гава и, когда они поднялись на ноги, прошептал:

– Готовы ли Нам и Гав к борьбе?

Юноши ответили:

– Сын Сайги пойдёт за Нао!

– Нам готов сражаться!

Уламры не спускали глаз с тигрицы. Она лежала в траве, спиной к базальтовым глыбам, но не спала и чутко стерегла осаждённых. Нао осторожно расчистил выход из убежища. Один, в лучшем случае два человека могли выбраться наружу, прежде чем тигрица заметит их. Проверив оружие, Нао просунул в отверстие палицу и копьё и с величайшей осторожностью пополз первым. Случай благоприятствовал ему: вой волков и крик выпи заглушили лёгкий шорох ползущего по камням.