Борьба за огонь

Кзамы с опаской глядели на него, не зная, на что решиться. Наконец их вождь скомандовал атаку. Дротики просвистели в воздухе, и кзамы бросились к Нао. Уламру опять удалось поразить двух противников, и, воспользовавшись новым замешательством в рядах людоедов, он повернулся и побежал.

Погоня возобновилась. Гав то бежал с прежней скоростью, то с трудом передвигал слабеющие ноги и едва переводил дыхание. Нао тянул его за руку, но это мало помогало. Кзамы не спеша бежали за ними, уверенные, что теперь добыча никуда не уйдёт от них.

Нао уже не мог снова взвалить Гава на плечо и нести на себе: рана его горела, усталость сковывала тело, в голове стоял шум. В довершение всего он ушиб ногу о камень и теперь бежал прихрамывая.

– Оставь Гава! Пусть он умрёт! – слабым голосом повторял молодой воин. – Сын Леопарда расскажет уламрам, что Гав хорошо сражался!..

Нао мрачно молчал, прислушиваясь к топоту ног за своей спиной. Кзамы были едва в двухстах локтях, затем и это расстояние сократилось…

Беглецы с трудом поднимались по косогору. Собрав все свои силы, сын Леопарда помог Гаву добраться до вершины. Очутившись там, он, задыхаясь от волнения и страха, бросил взгляд на запад и вдруг радостно закричал:

– Большая река! Мамонты!

Могучая река величаво катила свои воды у самого подножия холма. Зеркальная поверхность её ослепительно сверкала на солнце в обрамлении тополей, вязов, лозняка и ольхи. Мамонты виднелись в трёх-четырёх тысячах локтей.

Стадо спокойно паслось, поедая траву и молодые побеги деревьев.

Почувствовав внезапный прилив сил, Нао ринулся вниз, увлекая за собой Гава. В одну минуту уламры опередили преследователей на сотню локтей. Но это был лишь короткий порыв.

Локоть за локтём кзамы навёрстывали потерянное расстояние, испуская время от времени протяжный боевой клич.

Ещё целых две тысячи локтей отделяли беглецов от стада мамонтов, а людоеды уже преследовали их по пятам…

Они бежали ровной, уверенной поступью и не спешили напасть на уламров, которые направлялись прямо к стаду мамонтов. Кзамы знали, что при всём своём миролюбии эти гиганты не терпят чужого присутствия; поэтому они думали, что раньше или позже беглецы вынуждены будут остановиться.

Уламры слышали уже тяжёлое дыхание людоедов за своей спиной, а нужно было пробежать ещё не меньше тысячи локтей…

Тогда Нао протяжно крикнул. В ответ на этот крик из платановой рощи выбежал человек, а один из мамонтов, подняв хобот, пронзительно затрубил. Тотчас же три мамонта отделились от стада и зашагали вслед за своим вожаком навстречу сыну Леопарда.

Кзамы радостно закричали и остановились. Им оставалось только ждать отступления уламров, чтобы окружить их и уничтожить.

Но, к их глубочайшему изумлению, Нао и Гав продолжали бежать прямо навстречу могучим животным. Пройдя сотню локтей, сын Леопарда остановился, повернул к людоедам своё осунувшееся от безмерной усталости лицо с глубоко запавшими глазами, в которых горело торжество, и крикнул:

– Уламры заключили союз с мамонтами! Нао не страшны теперь Пожиратели Людей!

Пока он говорил это, мамонты приблизились к беглецам, и вожак стада положил свой хобот на плечо Нао.

Сын Леопарда продолжал:

– Нао отнял у людоедов Огонь! Он убил четырёх стражей Огня на стоянке кзамов и ещё четверых во время погони!

Кзамы завыли от бешенства, видя, что добыча ускользнула от них. Но, так как мамонты приближались к ним, они поспешно обратились в бегство, не смея и думать о каком-либо противодействии признанным властителям Земли.

Глава седьмая Под защитой мамонтов

Нам хорошо заботился об Огне в отсутствие Нао. Огонь горел в плетёнке чистым и ярким пламенем. И несмотря на то, что усталость была непомерной, что боль от раны терзала тело, словно острые волчьи клыки, а голова кружилась и пылала от жара, сын Леопарда почувствовал себя бесконечно счастливым. Мысль о близкой смерти не угнетала его больше, и сердце большого уламра снова было полно надежд. Не умея ещё ни предвидеть будущее, ни даже думать о нём, он всем существом своим отдавался сладостному ощущению покоя и безопасности. В памяти вставали картины родных мест: он видел весеннее убранство болот, камыши, словно вонзившие в небо зелёные стрелы своих прямых стеблей, свежую листву ольхи, ив и тополей, стремительный полёт чирков, цапель, диких голубей, звонкое щебетание синиц и зябликов и тёплые струи весеннего дождя, который падает на проснувшуюся землю, словно сама жизнь. И в разливе весенних вод, и в буйном цветении степных трав, и в зелёной чаще деревьев ему мерещился образ гибкой и стройной Гаммлы… Вся радость жизни была сосредоточена для Нао в её больших тёмных глазах, то задумчивых, то весёлых, то лукавых, то ласковых…

Помечтав перед Огнём, Нао принялся собирать травы и съедобные корни растений, чтобы поднести их своему покровителю – вожаку мамонтов. Он понимал, что союз с властителями Земли будет прочным только в том случае, если возобновлять его каждый день.