Борьба за огонь

Дрожащей рукой он указывал на неясные тени, украдкой приближавшиеся к становищу с наступлением сумерек. Голоса хищников звучали всё громче и грознее. Изголодавшиеся звери возникали один за другим из ночного мрака. Только последние отблески дневного света удерживали их от нападения. Встревоженные стражи, крепче стиснув оружие, шагали по гранитной площадке под холодными звёздами.

Внезапно один из них остановился и, вытянув шею, стал смотреть на восток. Двое других тотчас же последовали его примеру. Затем первый крикнул:

– На равнине люди!

Всё племя, трепеща, вскочило на ноги. Одни дрожали от страха, у других сердце бурно забилось от надежды. Фаум, вспомнив, что он ещё продолжает оставаться вождём, приподнялся с подстилки, на которой лежал, и приказал:

– Пусть все воины возьмутся за оружие!

В эту тревожную минуту было не до распрей. Уламры молча повиновались.

Вождь продолжал:

– Пусть Гум возьмёт трёх юношей и отправится в разведку навстречу идущим.

Гум медлил, недовольный тем, что потерявший силу вождь осмеливается отдавать ему приказания. Но старый Гоун поспешил вмешаться:

– У Гума глаза леопарда, слух волка и чутьё собаки. Он сразу узнает, друзья это или враги!

Польщённый Гум быстро выбрал трёх молодых воинов и шагнул в темноту. Часть хищников бросилась вслед за ним. Скоро люди и крадущиеся по их пятам звери исчезли во мраке.

Потянулись томительные минуты ожидания. Племя настороженно прислушивалось к ночным звукам. Вдруг черноту ночи прорезал протяжный крик.

Фаум, вскочив с места, воскликнул:

– Это воины уламров!

В неистовом возбуждении все снова поднялись с мест, даже маленькие дети. Гоун, выражая мысли всех людей племени, сказал:

– Кто же идёт: Агу с братьями… или Нао, Нам и Гав?

Новые крики прокатились по равнине.

– Это сын Леопарда! – с затаённой радостью прошептал Фаум.

В глубине души вождь боялся свирепого Агу. Но большинство уламров думало только об Огне. Если Нао принёс его племени, они готовы преклониться перед ним. Но если сын Леопарда вернулся с пустыми руками, презрение и ненависть всех уламров обрушатся на неудачника.

Между тем к становищу подкралась стая волков. Последняя краска заката погасла на западе, и сумерки сменились непроглядно тёмной ночью. Звёзды сияли в ледяной высоте неба. Ах, если бы у племени был костёр, распространяющий сладостное тепло, согревающий измученные, озябшие тела!

Наконец из темноты показались люди.

Фаум радостно закричал:

– Огонь! Нао несёт уламрам Огонь!

Неистовый восторг охватил всех людей от мала до велика. Одни словно оцепенели от радости, не в силах сдвинуться с места, другие прыгали, плясали, размахивая руками и возбуждённо крича:

– Огонь снова с нами! Огонь вернулся к племени!

Сын Леопарда держал его в плетёнке. Это был крошечный, чуть мерцающий огонёк, который без труда мог задуть ребёнок своим лёгким дыханием. Но уламры хорошо знали, какая огромная сила таится в этом слабеньком язычке пламени. Чуть дыша, немые от страха, что он угаснет не разгоревшись, уламры не отрываясь глядели на Огонь.

И вдруг молчание сменилось таким восторженным криком, что волки и собаки в страхе отпрянули в темноту. Всё племя теснилось вокруг Нао, не зная, как выразить ему свою благодарность, обожание, безмерную радость.

– Осторожно, не убейте Огонь! – крикнул старый Гоун, когда шум немного утих.

Все в страхе отступили. Нао, Фаум, Гаммла, Нам, Гав и старый Гоун торжественно понесли Огонь в глубину пещеры. Всё племя занялось сбором сухой травы, сучьев, ветвей. Когда костёр был сложен, Нао поднёс к нему слабый огонёк. Он скользнул сначала по сухим травинкам, затем, грозно ворча, стал пожирать ветви и сучья. Вскоре высокий столб пламени отодвинул на далёкое расстояние ночной мрак, и хищники умчались прочь, охваченные паническим страхом.

Тогда Нао, обратившись к Фауму, сказал:

– Сын Леопарда выполнил своё обещание. Сдержит ли своё слово вождь уламров? – И он указал на Гаммлу, стоявшую у самого костра, в багровых отблесках пламени.

Девушка тряхнула пышными волосами. Гордость за Нао наполняла её сердце, изгнав из него все сомнения и страхи.

– Гаммла будет женой Нао, – покорно сказал Фаум. – Я сдержу своё слово.

– И Нао станет вождём племени! – смело крикнул старый Гоун.

Он сказал это не из презрения к потерявшему силу Фауму, а для того, чтобы в корне пресечь распри, пагубные для всего племени. В эту торжественную минуту, когда Огонь вернулся к уламрам, никто не осмелится перечить ему.

Племя восторженными криками приветствовало слова старого Гоуна.

Но Нао видел только Гаммлу, её большие глаза, густые волосы и стройную фигуру. Ему вдруг стало жалко Фаума, который согласился отдать Гаммлу ему в жены. Однако сын Леопарда понимал, что однорукому вождю не под силу одному управлять племенем. Властно подняв руку, он крикнул:

– Нао и Фаум будут вместе править племенем!

Изумлённые уламры умолкли, услышав слова Нао. Но больше всех был поражён Фаум. Он почувствовал, как в его суровом сердце впервые в жизни шевельнулось что-то, похожее на нежность к чужому человеку.