Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева

Мамонты были подвижными, гибкими, неутомимыми, сообразительными и памятливыми. Хобот служил им, как человеку руки, страшные бивни были сильнейшим оружием на земле.

Случилось так, что вожаки мамонтов и зубров одновременно подошли к водопою. Мамонты, привыкшие к тому, что им везде уступают дорогу, пожелали пройти первыми. Обычно в таких случаях зубры отступали. Но иногда, избалованные покорностью всех прочих травоядных, зубры пытались оспаривать первенство; чаще всего это случалось, когда их вожаки плохо знали мамонтов.

Восемь передовых зубров были огромными самцами — самый крупный был ростом с носорога. Томимые сильной жаждой, они не были склонны проявлять уступчивость. Увидев, что мамонты собираются первыми пройти к водопою, они угрожающе подняли головы и издали протяжный боевой клич.

За вожаками мамонтов длинной лентой вытянулось многоголовое стадо.

Трое уламров вышли из пещеры. Сознание первобытного человека еще было темным, мысли смутными, запас слов ничтожным, но величественное и дикое зрелище, представшее перед глазами уламров, наполнило их благоговейным трепетом.

Спокойные и невозмутимые, мамонты преграждали путь к водопою. Восемь горбатых зубров с налитыми кровью глазами яростно потряхивали жирной тяжелой гривой и наклоняли к земле острые, расходящиеся в стороны рога. Инстинктивно они сознавали грозную силу врага, но нетерпеливый рев сгрудившегося за их, спинами стада зажигал в них воинственный задор.

Внезапно самый рослый зубр — вожак всего стада, — еще ниже пригнув к земле голову, бросился на ближайшего мамонта. Сила и внезапность нападения были таковы, что огромный зверь зашатался и упал на колени. Острые рога зубра наносили мамонту удар за ударом; он спешил использовать свое преимущество: поверженный на колени противник мог отбиваться только хоботом.

В этой страшной схватке великанов зубр был воплощением слепого бешенства. Пена выступила на его губах, налитые кровью глаза сверкали, как угли. Он весь дрожал от чудовищного напряжения. Упорно и непрерывно зубр бил противника рогами, стремясь опрокинуть его на бок, чтобы добраться до брюха, где кожа не была такой толстой. Тогда он вышел бы победителем из схватки.

Мамонт понимал это. Напрягая все силы, он старался не дать повалить себя на бок. Одним рывком он мог снова стать на ноги, но для этого нужно было, чтобы зубр хоть на мгновение перестал наскакивать на него.

Неожиданное нападение сначала озадачило остальных вожаков. Четыре мамонта и семь зубров стояли друг против друга в грозной неподвижности. Ни один не пытался вмешаться в схватку. Потом мамонты стали проявлять признаки нетерпения.

Самый высокий с громким сопением шевельнул перепончатыми ушами, похожими на гигантских летучих мышей, и сделал шаг вперед. В это мгновение мамонт, на которого нападал зубр, со страшной силой ударил хоботом по ногам своего противника. Тот, в свою очередь, зашатался. Мамонт воспользовался передышкой, чтобы подняться на ноги. Два огромных зверя снова стояли друг против друга. Бешенство безраздельно овладело мамонтом. Подняв кверху хобот, он издал трубный звук и кинулся на своего противника. Изогнутые бивни его подбросили зубра в воздух, а затем швырнули на землю с такой силой, что у того затрещали кости. Не дав зубру притти в себя, мамонт вонзил ему бивни в брюхо и затоптал его чудовищными ножищами; кровь фонтанов хлынула из раздавленных внутренностей зубра.

Рев побежденного не был слышен в поднявшемся шуме: семь зубров и пять мамонтов ринулись друг на друга. Волнение овладело и стадами — глухой рев зубров не мог заглушить пронзительные крики мамонтов; ярость привела в движение могучие туловища, страшные бивни, грозные рога и гибкие хоботы.

Вожаки были поглощены сражением. Они сбились в тесную кучу, откуда доносились рев бешенства и боли, хруст раздираемых тканей и треск ломающихся костей…

В первом столкновении численное превосходство дало преимущество зубрам. Три зубра соединенными силами напали на одного мамонта и повалили его на землю. Но остальные мамонты вместе набросились на противников и просто раздавили их своей огромной тяжестью; только увидев опасность, грозящую поваленному мамонту, они оставили свои жертвы и снова бросились в бой. Три зубра, добивавшие лежащего на боку великана, были застигнуты врасплох. Налетевший ураган мгновенно смял и растоптал двух из них; третий спасся бегством. За ним побежали и остальные сражавшиеся зубры.

Панический страх передался всему стаду зубров. Сначала это была какая-то смутная тревога, мгновенное оцепенение, словно затишье перед грозой; затем стадо дрогнуло, повернуло вспять и в слепом страхе побежало. В дикой сутолоке более быстрые топтали отстающих, шагали по их спинам. Треск костей походил на шум падающих деревьев.

Мамонты не стали преследовать убегающего противника.

Лишний раз они показали меру своей силы, лишний раз они доказали свое превосходство над всеми живыми существами, населяющими землю.

Колонна рыжевато-бурых гигантов с длинными гривами и шерстью выстроилась вдоль берега озера и не спеша стала утолять жажду.