Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

30 января, с последнего стана в пяти верстах от Полоцка, «царь ездил смотрити города…»[448] — далее все решала вооруженная сила. Ultimo ratio regis…

Подводя итоги повествованию о подготовке похода и марше войск к намеченной цели, нельзя не отметить: несмотря на трудности в организации «путного шествия», заторы и «мотчание», огромная армия была в краткий срок собрана и внезапно переброшена под самые городские стены Полоцка. Нет шахматной партии без ошибок или сомнительных ходов, но в итоге побеждает тот, кто делает меньшее их количество. На 30 января 1563 г. можно было констатировать: Иван IV и московские воеводы в дебюте сделали много меньше оплошностей, нежели их противник, к добились существенно предпочтительной позиции.

* * *

Миттельшпиль полоцкой партии начался с расстановки полков вокруг города, занявшей весь день 31 января. Перемещения полков выдают колебания командования московской армии относительно выбора направления главного удара. Первоначально, видимо, предполагалось нанести его из Задвинья, штурмуя город по льду Двины. Поэтому за реку была послана большая часть сил: передовой полк должен был стоять на виленской дороге «против Якиманские слободы» (т. е. в районе нынешнего парка 50-летия Советской власти и несколько западнее); полк правой руки — «на Черсвятцкой дороге… против острова и Кривцовские слободы» (т. е. от указанного парка 50-летия Советской власти примерно до р. Бельчицы). Государев полк поначалу также был отправлен в Задвинье. Весь день он стоял «у Егорья Страстотерпца на поле», но к вечеру переправился через Двину и встал у Борисоглебского монастыря (восточнее полка правой руки). Таким образом, к вечеру 31 января на южном берегу Двины стояло 50 % всех войск. Ертоул встал в Заполотье, близ устья Полоты и, значит, против западной стены замка; полк левой руки расположился на Себежской дороге (т. е. северо-восточнее ертоула, пересекая современную Октябрьскую улицу); большой полк был поставлен «у Спаса на Шорошкове» — при Спасо-Ефросиньевом монастыре, очевидно, на правом берегу Полоты.

3 февраля в расположении войск была сделана важная перемена: «учалася река портитися», и поэтому сильнейший государев полк был переведен за реку и поставлен «у Егорья Великого», а на место государева полка был отправлен более слабый полк левой руки. Сторожевой полк, еще менее многочисленный, встал между большим полком и ертоулом — следовательно, сменил на этом месте ушедший в Задвинье полк левой руки. Мотивировка всех этих передвижений очевидна: атаковать Полоцк из Задвинья по хрупкому льду, или тем более во время ледохода — полное безумие, и в результате перегруппировки сил основная часть русских войск была сконцентрирована против городских стен Великого посада (большой полк с севера и государев полк с востока). Наряд с 31 января стоял «меж Георгия Святого и Волова озера».[449] Таким образом, направление основного удара переместилось.

Но где этот храм «Егорья Страстотерпца», или «Георгия Святого»? Лебедевская летопись и разряд Сапунова однозначно говорят о сосредоточении государева полка и наряда около этой церкви, но точное местонахождение ее неизвестно. Л.В. Алексеев в своей работе «Полоцкая земля IX–ХIII вв.» высказывал предположение, что это был храм, посвященный отцу св. Ефросиний князю Георгию (т. е. был построен в XII в.), стоял он «вблизи ограды монастыря, ближе к городу», вероятно, у костела св. Ксаверия, где в середине XIX в. виднелись кладки, сложенные из домонгольских плинф. Дополнительным доказательством своего утверждения Л.В. Алексеев считал путаницу в известии Стрыйковского, утверждавшего, что ставка Ивана IV в 1563 г. была у св. Спаса, — отсюда Алексеевым делается вывод о близком расположении двух построек, которое якобы и ввело хрониста в заблуждение.[450]

На 2-й конференции по истории и археологии полоцкой земли в 1992 г. исследователь высказал уже несколько иное соображение: Егорий Страстотерпец — церковь, построенная Георгием в 1120–1550-х гг. и обнаруженная в ходе раскопок М.К. Каргером[451] к востоку от церкви св. Спаса. В этом же храме была и полулегендарная гробница полоцких епископов. Подобное суждение уже высказывалось ранее и было определено П.А. Раппопортом как маловероятное.[452]