Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

13 февраля казанские татары «привели из загонов дву литвинов: Марка Иванова, да Федка Сафонова»,[473] кои и явились дезинформаторами. По их словам, ертоул вместе с «Варколапом» (Баркулабом. — Д.В.) был уже в трех милях от Бобыничей. Встревожившись, московское командование послало крупный отряд во главе с царевичем Ибаком, воеводами князем Ю.П. Репниным и князем А.И. Ярославовым. Отряд двигался по маршруту Полоцк — Бобыничи и вернулся назад, узнав от языков, что Радзивилл, стоявший «в Глубокой», передвинулся «…к бору у Черной речки». (Глубокое — около 80 км от Полоцка, Бобыничи — около 30 км, сев. изгиб Черницы — около 45 км.) Причиной отхода отряда послужила болезнь и смерть князя Ю.П. Репнина.[474] 16 февраля, уже после сдачи Полоцка, был послан князь А.И. Вяземский с войском. Вяземский опять шел через Бобыничи до мест, «где были литовские люди», и вызнал от языков, что Радзивилл и Ходкевич бежали к Березине и «рухледи метали много» — после того как они получили известие о падении города и движении на них московских отрядов.[475] Стрыйковский же сообщает, что литовцам удалось разгромить несколько московских разъездов, о чем разряды умалчивают.[476] Вероятно, разъезды были разбиты Радзивиллом и Ходкевичем на подходе к Полоцку, а появление крупных сил русских заставило их отступить, поскольку дальнейшее продвижение воевод Ивана IV в этом направлении грозило отрезать небольшой литовский корпус от Вильно и оставить тем самым столицу Великого княжества без прикрытия.

Таким образом, действия литовских военачальников, направленные на деблокаду Полоцка извне, не увенчались успехом. Городской гарнизон в течение всей осады был предоставлен самому себе.

Несмотря на то что осадные орудия подошли к Полоцку лишь 7 февраля, артиллерийская перестрелка имела место уже в первый день осады: Иван IV, переправлявшийся с государевым полком в Задвинье, был обстрелян с крепостной стены. В ответ заговорили русские пушки с Ивановского острова. Лебедевская летопись сообщает, что со стороны осаждающих был убит лишь один человек, а «стрелцы из наряду с острогу пушкарей збили и литовских людей многих побили в остроге».[477] Но эта стычка имела частный характер и не сыграла особой роли. Вся артиллерия, пришедшая вместе с московскими полками, кроме наряда на Ивановском острове, молчала до 5 февраля. 4–5 февраля под городскими стенами ставились укрепления и устанавливались пушки. Автор летучего листка из Вильно[478] смешивает перестрелку в первый день осады и более поздние события, считая, что настоящая канонада началась уже 1 февраля. Но это не искажение, скорее просто упрощенное и сокращенное описание событий начального периода осады. Первое серьезное столкновение произошло лишь 5 февраля. Не были поставлены еще все укрепления, но стрельцы головы Ив. Голохвастова подожгли «башню над Двиною» и кинулись на приступ. Им удалось занять башню и войти «в острог». Но согласно известию Лебедевской летописи, они были отозваны назад, так как «туры еще во многих местех не поставлены около города…».[479] Это место в летописи вызывает сомнение: очевидно, все-таки стрельцы не столько отошли, подчиняясь приказу, сколько были выбиты из занятой ими башни. Во всяком случае, иностранные источники говорят о целом ряде неудачных штурмов, предшествовавших падению города. Того же мнения придерживался и Г.В. Форстен.[480] В этот день московские войска потеряли при постановке укреплений и в бою за «башню над Двиной» более 30 человек, в ток числе и казачьего атамана К. Подчеркова.[481] Так что, по всей видимости, 5 февраля гарнизон города отбил попытку частного штурма южного, приречного угла укреплений Великого посада. Полоцк, по отзывам иностранных источников, в то время славился своими укреплениями и представлял собою крепкий орешек для осаждающих.[482] В городе было около 1–2 тыс. гарнизона и местных служилых людей, а также мощный артиллерийский арсенал.[483] Даже московское командование признавало мощь городских стен, не говоря уже о замковых: «острог крепок… ров вкруз острога от Полоты и до Двины реки делан крепок и глубок…»[484] Поэтому первая неудача вполне объяснима.

Московский наряд обстреливал защитников Полоцка до вечера 5 февраля. Вечером же орудия замолчали и канонада прервалась почти на трое суток, вплоть до 8 февраля. Под Полоцком еще не слышали залпов «артиллерии главного удара» («большой» наряд), но поединок с «середним и лехким» нарядом в первый же день вызвал предложение начать переговоры. Полоцк был богатым и хорошо закрепленным городом — да, но отнюдь не военной твердыней, стенам которой изначально предначертана судьба быть растерзанными ядрами неприятельских пушек. Долгий период мира не способствовал поддержанию боевого духа в его жителях. К тому же у русского царя в самом городе была партия доброжелателей — Иван IV с самого начала не напрасно и не в пустоту обращался с предложениями мирной сдачи.