Борьба за Украину 1917-1921

Решения съезда советов — высшего органа власти на территории, подконтрольной махновцам, противоречили политике большевиков. Так, 11-й съезд Гуляйпольского района в феврале 1919 года принял не только анархо-синдикалистские, но и эсеровские требования. Съезд потребовал социализации собственности, передачи заводов и фабрик в собственность трудовых коллективов, изменения продовольственной политики —- замены реквизиций системой товарообмена между городом и деревней. Съезд выступил с протестом против только что принятых декретов рабоче-крестьянского правительства Украины о передаче помещичьих хозяйств в государственную собственность для организации совхозов. Считая землю ничьей, съезд советов Гуляйпольского района постановил, что земля переходит бесплатно в пользование крестьян по уравнительно-трудовой норме*.

Даже батраки, как признал позже председатель ВУЦИК Г.И. Петровский, не хотели работать в совхозах, надеясь, что советская власть позволит им стать самостоятельными хозяевами.

Особенностями военной организации РПА была ее мобильность и постоянный приток добровольцев. И хотя организационно 3-я бригада Заднепровской дивизии состояла из трех полков, не считая приданных частей, повстанческие отряды Махно представляли более значительную силу — несколько полков конницы и пехоты.

Повстанческая бригада Махно и ее части сохраняли свои черные знамена.

Махно ввел в практику использование не только повозок, но и распространенных на юге Украины среди немецких колонистов тачанок — рессорных повозок с открытым легким кузовом для парной упряжки. Он впервые применил их в коннице в качестве боевых площадок под станковые пулеметы «Максим». На тачанке размещался пулеметный расчет (наводчик и помощник) и ездовой (он же запасной номер расчета). Иногда использовались тачанки с усиленной упряжкой (тройкой или даже четверкой лошадей). Пулеметные тачанки в условиях маневренных действий были в то время эффективным огневым средством. Тачанки стали применять и «красные», особенно в 1-й Конной армии. В 1920 году тачанки были даже в польской армии. Тачанки проходили вместе с конницей до 60—70 км за день.

В походе войска Махно шли многокилометровой колонной, иногда в два ряда. Сначала — конное охранение, затем на повозках и тачанках ехала пехота, за ней — обоз, а замыкала колонну главная ударная сила — конница. На марше бойцы пели песни, играли на гармошках. Выпивка на марше и на привалах запрещалась под угрозой расстрела (как у запорожских казаков). Останавливаясь на ночлег, бойцы занимали круговую оборону, разводили костры, ужинали и пьянствовали. Боеспособность повстанцев поддерживалась суровыми расправами.

Но уже в 1919 году вслед за победами у махновцев стала популярна разгульная жизнь. На тачанках, кроме пулемета и боеприпасов, можно было увидеть дорогие ковры, бочки с вином и самогоном. Махновцы врывались в любой двор, захватывали скот и живность, устраивали в деревнях необузданные кутежи со стрельбой.

МАХНО И БОЛЬШЕВИКИ В СЕРЕДИНЕ 1919 ГОДА

Большевистское руководство не доверяло Махно и его бойцам. Разрыв между махновцами и большевиками был неизбежен. Другое дело — его сроки и предлог.

Красная Армия терпела поражения на Украине. Но вместо того, чтобы сосредоточить все силы для отпора наступавшей армии Деникина, ее командование перебрасывало войска вначале для подавления восстания Григорьева, а затем для разгрома Махно. Одним из застрельщиков кампании против Махно был председатель РВС РСФСР Троцкий, не терпевший в войсках партизанщины и анархистских настроений. Ну, а сотрудники «чрезвычайки» просто ненавидели Махно.

25 апреля 1919 года харьковская газета «Коммунист» опубликовала статью «Долой махновщину!» Командование Красной Армии стало резко сокращать снабжение 3-й бригады вооружением и продовольствием. Рассматривался вопрос о снятии Махно с командования бригадой.

Масла в огонь подлил II 1-й съезд советов Гуляйпольского района (в том числе от воинских частей) в апреле 1919 года. Съезд был созван вопреки запрету командования Красной Армии в Украине. В резолюции съезд квалифицировал политику большевиков как «преступную по отношению к социальной революции и трудящимся массам», признал харьковский съезд советов с его решениями «не истинным и не свободным выражениям воли трудящихся», выразил протест «против реакционных приемов большевистской власти, проводимых комиссарами и агентами чрезвычаек, расстреливающих рабочих, крестьян и повстанцев под всякими предлогами».

Съезд потребовал социализации земли, фабрик и заводов, «изменения в корне продовольственной политики», «полной свободы слова, печати, собраний всем левым течениям», «неприкосновенности личности... трудового народа». Съезд заявил:

«Диктатуру какой бы то ни было партии категорически не признаем... Долой комиссародержавие! Долой чрезвычайки, современные охранки»*.