Бордель: Когда зайдёт солнце (СИ)

— Точно обещаешь? — она не могла злиться на Тима, зная, что он не проблемный сын.

— Конечно!

С ним вопрос был решён, а вот с Терезой всё намного труднее. Из них двоих девушка была самой скрытной во всех пониманиях. И чувства умело прятала, и настоящие эмоции старалась скрывать. Этим она располагала людей, притягивала к своей персоне. Но мама не желала спускать всё на тормоза и заговорила:

— Тим, сходи в туалет, помой нам фруктов. — Она вытащила из корзинки несколько яблок, груш и веточку винограда, — Только будь аккуратнее.

— Хорошо, мам. — Тим бережно принял фрукты и быстрее побежал выполнять указание мамы. Тем временем женщина требовательнее обратилась к дочери.

— А как твои дела, красавица? — протянув руку, мама ожидала контакта. Дочь поспешила и ухватила крепко ладонь, усаживаясь на стул рядом.

— Я приехала к тебе с хорошими новостями, — она посмотрела на маму из-под опущенных ресниц. Момент истины, надо возродить надежду, — Ты только внимательно меня послушай, а я потом постараюсь ответить на все твои вопросы.

— Теа, говори, я тебя слушаю. — Женщина сразу поняла, что бесцельно дочь бы не пришла, а учесть упёртый характер, значит, новости действительно важные.

— Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу. Я нашла деньги на лечение, всю сумму, и в скором времени мы начнём борьбу с твоей болезнью. Прошу не отказывай, давай попробуем. — Тереза сильнее сжала пальцы мамы.

— Успокойся, лучше давай разберёмся. Откуда у тебя столько денег?

— Не хочу тебе врать: их дал мне друг. — Девушка была открыта.

— Что это за друг? Я его знаю? — обеспокоенность в разы возросла.

— Нет, ты его не знаешь. Мы с ним знакомы относительно недавно, но он поможет.

— Расскажи мне подробней о своём друге.

— Ну, — темноволосая замешкалась, не зная, как точно представить своего «друга», — Он старше меня, и мы познакомились на моей новой работе.

— Так, Тереза, ты каждое слово говоришь с опаской. Расскажи, какие эмоции он у тебя вызывает? — прожив столько лет, мама могла почувствовать намёки на влюблённость.

— Как бы тебе сказать… Я иногда сомневаюсь в нём, он — самый тяжёлый тип в общении. Живёт по настроению. Но я вижу, что в душе он очень добрый, но закрытый.

То, как серые глазки загорелись в рассказе о мистичном парне, стало яснее ясного: влюбилась в первый раз в жизни. И старается скрыть это под толщей проблем.

— И вас связывают отношения? — задала немаловажный вопрос.

— Нет, мы друзья. — Тереза отрицательно помотала головой.

Мама замолчала. Интуиция и внутреннее чувство не обманывали. Она влюблена в Гарри, и у неё куча поводов, один их которых денежная помощь в лечении матери. Он хоть и отрицает это, но всё-таки идёт навстречу, когда устраивал ужин с Алессандро Микеле, когда не ушёл в момент их ссоры, а продолжил разговор. И уж если вспомнить ту запретную для дискуссий ночь, то ноги всё равно подгибались. Быть с кем-то таким же опытным, сильным и самодостаточным — криптонит для девушки, которая ещё давно зареклась, что не будет слаба перед мужчиной. Только на деле всё оказалось по-другому.

Долго задерживаться у мамы она не могла, сегодня ещё встреча с Гарри, как и в прошлые ночи, поэтому пришлось прощаться. Тяжелее всего Тиму, который не мог сказать «пока». Но им обоим приходилось переступать через тоску.

Как только брат оказался дома, Тереза поспешила навстречу к нему. Ей хотелось ещё раз сказать спасибо, ещё раз взглянуть в зелёные глаза, на дне которых всегда чуточку смятения, чуточка потерянности, но львиная доля мужской силы и воли.

Только сегодня что-то пошло не по старому сценарию. Ему не суждено было зайти в комнату номер четыре, не суждено было поспорить с ней хоть чуть-чуть, не суждено было провести несколько часов бок о бок с девчушкой. И он сам не захотел всё предложенное. Судьба их свела у входа в бордель: девушка перебирала ножками, идя по тёмному переулку, а мужчина уже сидел на капоте гоночного автомобиля.

— Почему ты на улице? Снова играем в маньяка и жертву? — настроение Терезы было намного выше среднего, чем не мог похвастаться Гарольд.

— Я кое-что привёз, — спустив вопросы и не ответив на них, мужчина подошёл к дверце автомобиля, открыл её и достал небольшую сумку. Всё стало понятно, как ясный день. Девушка скрестила руки, — Вот деньги.

Гарри протянул сумку, глазами изучая странное выражение лица. Её не обмануть, но радость хотелось бы лицезреть. Всё-таки сто тысяч долларов наличными.

— Ты говорил, что они буду завтра.

— А тебе деньги больше не нужны? — он почему-то был колок и груб. Беспричинно.

— Я просто не понимаю, а ты торопишься развязать новый спор, — и вновь темноволосая обиженно поджала губы. Они, как заведённые, ходили по кругу.

Молча глядел в её наполненные грустью глаза и понимал, что надо произнести хоть что-нибудь. Каждое его слово разбавляло в ней эту самую грусть.