Бордель: Призови мою боль (СИ)

Уже давно миновал полдень, он первым вышел из автомобиля, чтобы открыть ей дверь. Слёзы едва высохли, но красные глаза — явная улика. Её прохладную кисть встретила тёплая рука мужчины, он упивался её видом, мечтал согреть и оградить от всех неприятностей, что на них свалились. Выдавив подобие улыбки, больше похожую на усмешку, Тереза оказалась в его объятьях. Гарри сгрёб её в руках, зажал в тиски и получил ответ в виде того, как она вжалась с силой. Долго они не могли так стоять, но и далеко отпускать друг друга никто не собирался, поэтому шатен закинул руку за её шею и повёл к двери.

Их ожидала тёплая встреча маленького, заскучавшего с бабушкой лягушонка. Ханна, только услышав звук закрывающейся входной двери, сорвалась из детской, где они с Энн читали одну из новеньких книжек, и помчалась прочь. Она даже представить не могла, что её ожидает встреча не только с Терезой, но и с отцом.

— Папа! — завизжала, оглушив весь дом и с разбегу бросилась на руки к отцу.

— Ханна, — он сразу поцеловал её в щёку.

Почему-то открывшаяся картина оживила Терезу, и она уверенно всё списывала на давно проснувшийся материнский инстинкт. Не было в ней боязни, что Гарри станет плохим отцом или вовсе исчезнет однажды: своего ребёнка он точно не подведёт. Об их отношениях в целом она могла сказать такое с трудом. Между ними всегда готова пролечь пропасть, но не между Гарри и его ребёнком. Поэтому Гарднер сейчас держала себя чуть ли не силой от того, чтобы прильнуть к ним, стать частью большого объятия. Ей хотелось быть частью их любви, но ещё не время.

— Мама, — на помощь пришла Ханна, протянувшая руки навстречу к Терезе, — Мама… — повторила, и всю инициативу перенял Стайлс, сократив расстояние сам.

Осторожно Тереза коснулась губами щёчки девочки, и на душе окончательно стало спокойнее. К ним в холл вышла Энн, на губах которой моментально расцвела улыбка. Это ли не прекрасная картина? Картина полноценной семьи.

— Ты давно кушала? — обеспокоено, не потеряв чувство времени, Тереза спросила.

— Мы завтракали, и был небольшой перекус перед полуднем, — Энн ответила незамедлительно, темноволосая быстро посмотрела на женщину и кивнула благодарно головой.

— Надо приготовить что-нибудь на ужин, — задумчиво произнесла под внимательный взгляд Стайлса.

— Я хочу с тобой, — маленькая непоседа решительно отказывалась отставать от взрослых дел.

Терезе некуда было деваться. Взяла на руки Ханну и, ещё раз взглянув на Гарри, который мягко улыбался, направилась в сторону кухни. Небольшая чета Стайлсов проводила девушку немым взглядом и осталась наедине в холле. Энн, тоже соскучившись по сыну, но привыкшая к разлукам, подошла и мягко, с любовью обняла Гарри. Он почувствовал мамины любимые духи и окунулся на мгновение в детство.

— Тебя так долго не было дома, — неохотно прервав тёплые объятия, мама ещё раз посмотрела на сына, но уже более внимательно, — И ты скоро снова уезжаешь? — она знала, что разлука ближе, чем кажется.

— Через четыре дня, и в этот раз мне будет ещё сложнее прощаться, — он не позволил грусти проскользнуть в голос. Звучал спокойно, но тоскливо.

— Почему же это? — неожиданно ситуация вышла так, что самые грандиозные новости будут сказаны, едва он пересёк порог дома. Ни праздничной атмосферы, ни роскошного ужина. Всё слишком просто.

— Я бы хотел всё рассказать тебе при другой обстановке, но не хочу ждать больше. — Гарри гордо просиял, окончательно осознав всю трепетность новости, — Тереза беременна.

Энн едва округлила глаза, брови слегка приподнялись, и сейчас увиденные при встрече красные глаза имели место быть. Она носит ребёнка, её будущего внука или же вторую милую внучку.

— Ты уверен, что вы готовы к этому? — осторожно спросила мама, пока внутри разгоралось чувство трепетности и желания. Трепет к их небольшому семейному счастью. Желание к тому, чтобы поскорее увидеть малыша. Но имело место быть и чувству осторожности, — Вы ведь даже год вместе не прожили. Думаешь, она готова? А ты?

— Мы не планировали ребёнка — это очевидный факт. Так случилось, но я правда рад. Тем более Тереза неоднократно доказывала в отношениях с Ханной, что может быть отличной матерью.

— Свой ребёнок — это совсем другое. Но если вы готовы, то я вас поддерживаю. — Она ещё раз обняла сына, пока в голове укладывалось всё происходящее.

Когда же они прошли в кухню, где Тереза, переодевшись в более просторную одежду, готовила что-то явно вкусное на ужин, Энн не могла глядеть на неё так, как глядела буквально десять минут назад. Взгляд скользнул по плоскому животу, затем обратился к тёплым глазам, которые говорили о том, что Тереза погружена в мысли. Конечно, она понемногу свыклась с мыслями о своём положении, но необходимо обдумать всё. Рацион, расписание каждого дня, ограничения и прочие тонкости. Это сложно, потому что рядом нет человека, который по-семейному, знающий это чувство, подсказал бы, как всё происходит или должно происходить.