Бордель: Призови мою боль (СИ)

Когда они были в двух метрах от стола, наконец, серые глаза мужчины обратились к парочке. Воу. Гарри чуть ли не уронил челюсть. Либо он плохо помнил мать Терезы, либо зрение его подводило, но внешне она была почти точной копией своего отца. Конечно, он узнал свою дочь, несмотря на долгую вынужденную разлуку, и поспешил встать с места. Тереза интуитивно отреагировала на это, как на опасность, сжав левую руку Гарри. В душе она всё ещё была покалеченным, забитым ребёнком.

— Здравствуйте, Мистер Уайт. — Шатену пришлось первому протянуть свою руку, чтобы дать Терезе несколько секунд на анализ всего происходящего, — Меня зовут Гарри Стайлс.

— Приятно познакомиться, — голос у него был немного хриплым, но при этом с тёплым оттенком. Серые глаза мужчины метнулись к отстранённой дочери за спиной Гарри, и он было хотел подойти, чтобы хоть руку пожать, но Тереза опередила его, заняв место на втором диванчике.

Взгляд её сразу нашёл интересные строчки в меню, пока мужчины усаживались по местам. Гарри впервые почувствовал странноватый холод от девушки. Она никогда раньше не жгла его подобным безразличием, как делала это сейчас с отцом. Целых десять минут они провели в довольно долгом, напряжённом молчании, пока Тереза не выбрала себе вкусный бисквит, а Гарри заказал вдобавок ещё и чайник с мятой и чабрецом.

Официантка приняла у них заказ и обещала, что скоро уже принесут чай. Дальше действие на поле битвы развивались ещё более красочно и кроваво, когда Тереза, нервно покусывая ноготь мизинца, отвернулась к окну. Она не знала, что ему сказать, не хотела что-либо спрашивать. Мистер Уайт поглядывал то на свой кофе, то на недовольную мордашку Терезы, которая была напряжена, как струна. Среди всех посетителей они были ярким контрастом, глуша общий гомон своим строгим молчанием.

— Так вы встречаетесь? — наконец решил хоть что-то спросить, лишь бы разорвать тишину.

— Да, мы познакомились больше двух лет назад. — Гарри решил пойти ему один единственный раз навстречу, надо же было хоть как-то разговорить рядом сидящую буку.

— Не расскажете, как? — второй вопрос полетел мимо, Гарднер недовольно зыркнула на него, как бы говоря, не лезь.

— Это долгая история, — Стайлс пожимает плечами.

— Ладно, — протянул в ответ и поймал взгляд дочери, — Тогда, Тереза, расскажи, как у тебя дела?

Наступила первая конфронтация. Надо было что-то предпринять.

— Хорошо, — наконец он услышал её девичий голос с холодноватым тоном. Она старалась быть просто вежливой, — Всё правда хорошо.

— Мы так давно не общались… — он закатил глаза в подсчёте, — Очень давно. Больше десяти лет — это точно. Кажется, будто вечность.

— Мне просто кажется, что это было правильным, и остаётся правильным по сей день. — Внезапно темноволосая заговорила осторожно, будто подбирая слова, — Ведь ты не пытался со мной или с мамой связаться ни разу после суда. У тебя наверняка своя жизнь, ведь так?

— Да, я снова женился через четыре года после развода с твоей мамой. У тебя есть сводный брат, — на эту новость Тереза абсолютно никак не отреагировала и даже не считала, что должна. Она здесь явно не для того, чтобы заниматься великим воссоединением семьи.

— Я рада, что у тебя началась новая глава, и ты так счастлив со своей новой семье, ведь о старой ты забыл. — Чётко она своим холодным тоном подчеркнула последнее слово, — Признаюсь честно, я очень зла на тебя.

— Что именно тебя злит? — спокойно спросил, поднося к губам чашку кофе. Она помнила, что отец всегда любил самый крепкий.

— Больше это не важно… — её серые глаза задумчиво обратились к людям за окном.

— Нет, это важно, потому что ты — мой ребёнок, и твоё отношение в первую очередь влияет на мнение Хизер, мнение Тима. — И тут он был прав. Тереза была первостепенной причиной, почему её мать решила уйти, сбежать. Тереза была противником и после любых контактов, боясь последствий. Её детские страхи были тем, за что мама всегда винила себя.

— Поэтому я здесь, мне хотелось, чтобы Тим имел возможность видеть тебя, если захочет. У него ещё есть шанс иметь отца, который есть у каждого одноклассника. Я из этого выросла, — пожала небрежно плечами, давно уже забыв, что такое иметь двух родителей. В её жизни наличие отца было сплошной болью и разочарованием.

— Абсолютная невовлечённость в ваши жизни было решением твоей матери. Да, я не был идеальным отцом, даже далёк от этого понятия, но лишение возможности мне даже вас видеть хотя бы раз в месяц — разве я этого не заслуживаю? Я был разочарован, — услышав подобную претензию, Гарри прищурил глаза, внимательно наблюдая за отцом своей девушки и теперь прекрасно понимая одну интересую вещь. Свою гордость Тереза унаследовала от него.

— Я тоже была разочарована, когда ты терроризировал меня и мою маму. Почему ты забываешь эту часть истории?

— Это было много лет назад, я поменялся! — он положил руку на грудь, пытаясь уверить её в своём возможном несовершенстве, а также в том, что ему можно дать второй шанс.