Бордель: Призови мою боль (СИ)

Сердце разрывалось, девушка еле могла совладать своими эмоциями. Печаль. Грусть. Злость на происходящее. Гнев, посылаемый ему. Всё это каким-то образом не могло идти в противовес тёплым чувствам внутри. Он лжёт. Он скрывает. Он грубо нарушает её личное пространство. А она не может утопить чувство безграничной любви к нему, такому неправильному.

— Гарри, — голос дрогнул от тоски по тем дням, когда всё было проще. Сейчас ей нужно принять решение, и оттягивать момент больше нельзя, — я делаю всё, чтобы понять тебя и твои поступки, но… Пойми, я простой человек, который надеялся на красивую любовь, а не на слежку, не на проплаченную карьеру. Ты пытаешься помочь, но рушишь всё, и я теряю голову. — Он подошёл к ней близко-близко, обхватил руками, понимая, что она может сказать. Всё кончено. Это исход, который логичнее всего после сказанного и признанного, — Я теряю себя, свои принципы и мораль, которые всегда помогала мне стоять ровно на ногах. Из-за тебя. Мне надо всё переварить. Прости.

Это не было отказом. Не было решением. За это он ухватился.

— Малыш, — ему позволительно всегда так прикасаться к ней: окольцовывать одной рукой талию, гладить скулу с левой стороны и жаждать откровенно поцелуя, — Не люблю обещать, но всё же клянусь, что дам тебе дом, семью и счастье, которое ты так хочешь. Просто дай шанс, и мы пройдём через всё вместе.

«Вместе» застряло на его губах и в её голове. Он всего лишь нежно поцеловал её дрожащие от слёз губы. А затем она ушла, предаваясь рыданиям, по коридору. В своей спальне девушка переоделась, оставшись в белой майке и хлопковых шортах. Время было раннее, кушать не хотелось, поэтому она легла в кровать и, продолжая тихо плакать, начала думать.

Не хотелось вспоминать и уж тем более опираться на слова гадалки, но всё указывало на него. Гарри — тот самый. Возможно ещё в кабинете она могла простить все эти выходки, улыбнуться и сказать: всё будет хорошо. Но есть одно «но». Тереза уважала свои принципы, свою теорию жизни. Людей, которые предают, нужно выпроваживать за дверь. Юношеское сердце, конечно, немного изувеченное, раненное в прошлом, хотело любви, именно его любви.

Лёжа в кровати, она плакала не потому, что было больно из-за всплывшей правды. Она оплакивала и выпроваживала не его из своей жизни, а принципы. Всё менялось. Оказалось, что нужно сломать себя, чтобы дать шанс счастью прийти в дом. Ей хотелось светиться от любви, и он мог дать ей это — в этом была уверенность.

Когда слёзы высохли, прошло чуть больше часа с их разговора. Гарднер опустила ноги с кровати, ощущая собственный противный жар. Ох, этот Лос-Анджелес. И пошла к нему. Именно сейчас дом оказался большим по сравнению с крошечной Терезой. Босиком подошла к белой двери и подняла руку, чтобы постучать. Не стала. Она была хозяйкой дома. Поэтому зашла без стука.

Гарольд, свесив голову глубоко вниз, сидел на краю кровати. Не видел её. Широкая спину, на которой темнели татуировки, предстала перед ней. Только, когда девушка залезла на кровать, он почувствовал её присутствие. Но к этому времени Гарднер нежно положил руку на его плечо и придвинулась близко, касаясь коленками его бёдер.

Она молчала где-то с минуту, пока мужчина ожидал приговор. Он уверен, что сейчас будет поставлена окончательная точка в их отношениях.

— Мне кажется, мы сможем… — прошептала ему на ухо, положив голову на правое плечо. Долго так просидеть она не смогла, поэтому быстро уткнулась лицом в спину и стыдливо продолжила говорить, чувствуя, как тело сейчас напряжено, а мысли сконцентрированы на этом разговоре, — Я задолжала тебе несколько «спасибо» и парочку «прости». Дослушай, пожалуйста.

Она бубнила в его спину, но Гарри прочувствовал каждое слово. Всё было важно сейчас.

— Спасибо, что рассказал правду, я понимаю, как тебе это тяжело даётся. Хочу, чтобы ты знал: я это ценю. И спасибо за то, что делаешь выводы из моих слов и что-то пытаешься изменить. Спасибо.

— Я не лучший слушатель, на самом деле, но для тебя стараюсь… — он положил руки на её топорщащиеся коленки, до сих пор покрытые синяками.

— Ты хорошо справляешься.

— Тереза, хоть я и был однажды женат, имел серьёзные отношения, с тобой я всё прохожу по-новому. В груди чувства другие.

— Ты говоришь это тому, кто вообще не имел серьёзных отношений до. Я не знаю, как правильно вести разговор с мужчинами и, наверное, не научусь.

— Из всех, кого я встречал, ты — настоящая женщина. В тебе природой заложено быть самой женственной. Заботливой. Нежной. Так прекрасно осознавать, что я нашёл тебя, а не кто-то другой.

— Мы пройдём через всё.

— Как ты можешь быть в этом так уверена? — Гарри позволил себе разорвать контакт и повернуться, чтобы увидеть серые заплаканные глаза.

— Потому что мы оба отказываемся от чего-то важного и необходимого в нашей жизни, чтобы быть вместе.

Её взгляд метался от одного изумруда к другому. Губы, нервно искусанные до, подрагивали. Но он поймал их в крепком, победном поцелуе.