Борден

— Системой клялись?

— Нет.

— Тогда можно и не возвращать.

— А на кой он мне? — спросил Гарри.

— Что, никакого прироста к характеристикам?

— Прирост есть, — сказал Гарри. — А на кой он мне?

Дойл вздохнул.

— Если что-то может быть усилено, оно должно быть усилено, — объяснил он.

— Зачем? — спросил Гарри.

— Лишнего могущества не бывает.

— Ну, может быть, — не стал спорить Гарри. — Итак, артефакт у меня. Что дальше? Для ритуала нужны еще какие-нибудь ингредиенты? Толченый рог танцующего на радуге единорога? Слезы девственных монахинь, которых заставили нарезать лук? Желудочная слизь карликового болотного дракона?

— Нет, — сказал Дойл. — Нужно просто начертить пентаграмму, установить артефакт в ее центре и произнести слова призыва.

— Тогда почему мы еще здесь?

— Может быть, нам все-таки не стоит этого делать? — сказал Дойл. — Мне только что пришел в голову еще один способ вернуть память. Вы же знаете, что помимо магических, в Системе существуют и высокотехнологичные миры?

— Да, — сказал Гарри. — И что?

— Высокие технологии в чем-то заменяют их жителям магию, а в чем-то превосходят ее, — сказал Дойл. — Например, есть процедура полного ментоскопирования…

— Мы что-то такое уже пробовали, — напомнил Гарри. — Кончилось все не очень хорошо.

— Отличие этой процедуры в том, что сканирование производит машина, а не оператор, и личного контакта у вас с ним не будет, а значит, чисто теоретически, никто не должен пострадать, — сказал Дойл. — Говорят, процедура довольно болезненна, но с ее помощью можно преодолеть любые ментальные блоки, кто бы их там ни понаставил. Даже если это были вы сами.

— Почему вы не вспомнили об этом раньше?

— Я — всего лишь человек, — сказал Дойл.

— Я тоже, — сказал Гарри. — И поэтому предпочитаю идти по кратчайшей дороге. Артефакт уже у нас, а специалистов по этому ментоскопированию еще надо искать.

— Мне не нравится идея божественного призыва, — признался Дойл. — Боги непредсказуемы, у них своя логика, свои мотивы, а на человеческие жизни им, как правило, плевать.

— Как только мы поймем, что призыв прошел успешно, ты сможешь уйти, — пообещал Гарри. — Общение с ним я возьму на себя.

— А если я не успею уйти?

— Тогда тебе придется бежать, — сказал Гарри. — Итак, где мы будем рисовать пентаграмму?

— За теми кустами есть детская площадка, — сказал Дойл. — На ней в это время суток никого нет, и я там уже все нарисовал.

— Отличная работа, — похвалил Гарри. — А не опасно заниматься такими вещами в обычном парке в городской черте?

— Чтобы создать нужные атмосфеу и умилостивить богов, их обычно призывают к их храмы, но у этого бога нет храмов, — сказал Дойл. — Так что выбор локации за нами. Что же до опасности… Нет информации, что он крушил города или устраивал стихийные бедствия на ровном месте. Всегда должна быть какая-то причина, а я поговорил с местными и выяснил, что такой причины нет. Конечно, безопаснее всего было бы провести ритуал в пустыне, но тут поблизости нет пустынь, а после телепортации у меня начинает болеть голова. К тому же, на песке очень сложно рисовать пентаграммы. Конечно, есть способы, но это опять же, снова надо куда-то идти и покупать необходимые инструменты…

— Ладно, — сказал Гарри. — Приступим.

Они прошли на детскую площадку, которая действительно оказалась никем не занятой. Может быть, просто время такое, а может быть, мамаш, желающих выгулять своих малышей, отпугивала втиснувшаяся между качелями, горкой, песочницей и миниатюрной моделью средневекового замка пентаграмма, выглядевшая вполне зловещей.

Впрочем, все пентаграммы выглядят зловещими, потому что если вам нужно позвать танцующего на радуге единорога, для этого существуют другие способы.

— Центр там.

— Да, я вижу.

Гарри достал артефакт и водрузил его в центр сложной геометрической фигуры, посреди внутреннего кольца рун.

— Чувствуете, как через него течет божественная сила? — поинтересовался Дойл.

— Нет, — сказал Гарри.

— Он хотя бы теплый?

— Нет, — сказал Гарри. — Деревяшка и деревяшка. Хотите потрогать?

— Пожалуй, я воздержусь, — сказал Дойл. — Теперь вам надо встать здесь.

Гарри встал на указанное место и Дойл передал ему клочок бумаги с начертанными словами призыва.

— Это древний язык, он не переводится и звучит истинной абракадаброй, — пояснил он. — Но все же постарайтесь произнести все именно так, как написано.

— А если я ошибусь хотя бы в одном слоге, мы призовем кого-нибудь другого, который тут же попробует оторвать нам головы? — спросил Гарри.

— Это уж как водится, — сказал Дойл. — Хотя, если учесть, что в качестве источника силы мы используем конкретный артефакт, такой вариант маловероятен. Но я все же предпочел бы не рисковать.

— Я вас услышал и я постараюсь, — сказал Гарри.

Чувствуя себя как нельзя более глупо, Гарри развернул бумажку и зачитал сложную формулу, ожидая неминуемых последствий.

Но ничего не произошло.

Солнце не померкло, птицы не перестали петь, на парк не опустилась тьма и никто не спустился к ним с небес в столпе окруженного ангелами света.

— Как-то не так я это себе представлял, — сказал Гарри. — Вы уверены, что не ошиблись при рисовании?