Борден 2

Я что, веду себя, как капризная пятнадцатилетняя девчонка? Сделав несколько глубоких вдохов, я попыталась определить свое состояние. Злость все еще присутствовала, но после моей тирады она немного поутихла. Я уже не чувствовала себя бомбой замедленного действия, так что…

— Да, я закончила.

— Хорошо, — проскрежетал он. — Итак, сколько ты ей дала, черт возьми?

Я на автомате ответила:

— Четыреста тридцать долларов.

Он просто уставился на меня, недоуменно подняв брови.

— Четыреста гребаных долларов, Эмма?

— Она идиотка, — воскликнул рядом Грэм.

— Я пыталась помочь подруге, — обороняясь, уточнила я. — Я не сделала ничего плохого.

Грэм рассмеялся в ответ, а Хоук выругался и полез в карман, качая головой, но больше для себя. Вытащив бумажник, он достал несколько стодолларовых купюр. Я в растерянности смотрела на то, как он грохнул ими по барной стойке передо мной.

— После того, как Бордену станет известно, что ты сделала, он потребует компенсировать все, что ты ей дала, — объяснил он. — Вот здесь пятьсот долларов. Возьми их и положи обратно на счет. В следующий раз дай нам знать, когда соберешься помогать друзьям, и мы сделаем это правильно.

— Что значит правильно? — возразила я.

Он шагнул ближе и склонил голову ко мне. Я ощутила тревогу из-за его непосредственной близости. Хоук всегда предпочитал держать дистанцию, а тут внезапно вторгся в мое личное пространство своими карими глазами.

— Ты не даешь людям денег, — медленно и твердо сказал он. — Если они ноют, что голодают, ты, если можешь, покупаешь им какую-то гребаную еду. Если они жалуются, что не могут оплатить аренду квартиры, ты, если можешь, оплачиваешь их сраную аренду. Лучше всего решать проблему, перейдя к источнику проблемы, а не слепо раздавать наличные. Поняла? Или с этим ты тоже будешь спорить?

Я нахмурилась. Мне была ненавистна его правота. Даже бабуля избегала давать мне денег, а все эти годы готовила мне еду, чтобы я брала ее домой. Таким способом она убеждалась, что я поем, вместо того, чтобы давать мне деньги и переживать, что я потрачу их на что-то другое. Если бы я рассказала ей об этом, она устроила бы мне взбучку.

Я побеждено вздохнула, снова села и пробормотала, глядя на деньги:

— Да, ты прав. Я поступила импульсивно и необдуманно. Мне так сильно хотелось хоть как-то ей помочь, потому что выглядела она очень дерьмово. Я имею в виду, она выглядела доведенной до отчаяния, и мне было тяжело это видеть. Я не поступлю так снова.

Когда он не ответил, я взглянула на него. Хоук смотрел на меня так, словно я говорила на иностранном языке: лоб наморщен, брови сдвинуты.

— Я прав? Вот так просто? — сказал он.

Я кивнула.

— Да. Продолжай сыпать соль мне на раны. Я знаю, ты этого давно хотел.

Он развернул свое большое тело и обменялся взглядом с Грэмом. Казалось, они без слов о чем-то общались. В итоге Грэм пожал плечами, и Хоук повернулся ко мне.

— Знаешь, впервые с тех пор, как твоя круглая попка появилась здесь, ты охуенно благоразумна, — заявил он. И, прежде чем я успела ответить, сердито добавил: — Теперь возьми деньги и убери в карман до того, как Борден выйдет и увидит их. Он будет в плохом настроении после разговора с моим мудаком-братцем. И последнее, чего я хотел бы, чтобы он выплеснул все это дерьмо на тебя.

Моя челюсть почти отвалилась. Стараясь не показывать ему своего удивленного лица, я быстро собрала деньги. Убирая купюры в карман, все время краем глаза поглядывала на крепкую фигуру Хоука, прислонившегося спиной к барной стойке и скрестившего руки на груди. Почему его заботило то, что Борден может сорвать на мне свою злость? Неужели этот мудак действительно способен на какие-то чувства? Видимо, да, но он чертовски хорошо умеет скрывать это.

Я, кажется, поняла, в чем дело. Когда ты проводишь много времени с людьми, они, естественно, начинают, скрепя сердце, принимать тебя, особенно, когда смирились с тем, что ты уже никуда не денешься. А учитывая то, что Борден вцепился в меня мертвой хваткой, я, скорее всего, здесь навсегда. Может, Хоук, наконец, смирился с этим?

Он задержался еще на некоторое время, оглядываясь по сторонам, действуя так, как обычно вел себя Грэм. Я практически улыбнулась этим парням. Они — мои защитники, и, возможно, я была слишком жестока с ними. Может быть… мне стоило еще немного обдумать мое отношение и перестать смотреть на них с ненавистью.

Лениво постукивая пальцем по барной стойке, я спокойно заметила:

— Кстати, Борден с твоим братом и кучей девочек в приватной комнате.

Когда он не ответил, я скользнула взглядом по его суровому лицу. Все в Хоуке было жестким, вплоть до этих плотно сжатых губ. Но сейчас… ну, его лицо стало лишенным эмоций. Прямо как Борден, он мастерски владел искусством скрывать эмоции за пустым выражением лица.

Заметив мой взгляд, он быстро взглянул на меня и спросил:

— В какой?

— По-видимому, в большой.

— С дурацкими красными шторами?

Я раздраженно выдохнула.

— Я ни черта не знаю. Я там не была. А что? Ты там бывал?

Он пожал одним плечом.

— Конечно, бывал.

Я почувствовала, как запульсировала вена на шее.

— И Борден?