Борден 2

— Нет, — закричала я, спрыгнув со стула и рванув к стерео. — Только не деревенщина! Все, что угодно, кроме деревенщины!

Но Грэм преградил мне путь, с торжественным видом покачав головой.

— Это мой джем, Эмма. Не будь занудой. (Прим.: сокр. от jamsession — джем-сейшн).

Я умерла. Сдохла. Взорвавшись смехом, я воскликнула:

— Я зануда?

— Да, ты обсираешь мою вечеринку.

Такой смешной.

Я услышала, как Хоук подавился глотком своего пива.

— Оставь, Эмма. Это неплохое дерьмо.

— Тебе тоже нравится кантри? — я изумленно уставилась на него, хотя знала, что он — кусок дерьма. — Вы, должно быть, безбашенные! Я нахожусь в окружении жестоких преступных засранцев, которым нравятся ритмы банджо и скрипки вместо хрипатых голосов, поющих о смерти и беспорядках.

— В нашей жизни и так достаточно смертей и беспорядков, — ответил он.

Пожав плечами самой себе, я вернулась к своему пиву, оставив Грэма с его кантри-музыкой. Пила я маленькими глоточками, удостоверившись, что растяну бутылку, дабы не зайти слишком далеко. В воспоминаниях о днях моей юности я была способна выпить нереально много за короткий промежуток времени. Теперь я перешла в легкую весовую категорию и нуждаюсь в минимальном количестве. Хотя часть меня хотела тупо нажраться, чтобы появился предлог не поехать к бабушке.

О, Боже! Я же собиралась ехать к бабушке!

И даже если не из-за этого, мне следует вести себя здесь прилично. Сейчас рабочее время, и если бы Борден меня не трахал, то, вероятнее всего, уволил бы за такое поведение. Минуточку…

— Борден разозлится на нас за это? — спросила я.

— Скорее всего, — ответил Грэм.

Хоук сделал еще глоток.

— Борден злится на все. Почему это должно иметь значение?

Я пожала плечами.

— Верно подмечено.

Мы зависли в главном баре. Не могу вспомнить, о чем мы разговаривали. В основном, о чем-то незначительном. Бесцельные разговоры: от случайных фактов до пошлых шуток, которых у Хоука оказался бесконечный запас. В данный момент это была уже сотая его шутка. Они были бестактными и грубыми — именно такими, как я любила.

— Какая разница между наркодилером и проституткой? — спросил он, переводя взгляд с Грэма на меня с таким серьезным лицом, что делало ситуацию еще смешнее.

Я ахнула и подскочила:

— Ой, ой, это я действительно знаю! Проститутка может помыть и перепродать свою щель. (Прим.: игра на одинаковом звучании слов: crack — щель и crack — крэк, кристаллическая форма кокаина).

Хоук рассмеялся.

— Что за херня? Где ты это услышала?

— Ой, да ладно тебе! Я была поблизости.

Грэм покачал головой, фыркнув носом.

— Мерзость!

— До этого я рассказывал о мошонке Санта Клауса, а почему-то мерзостью стало только это? — возразил Хоук.

— У Грэма деликатные уши.

— Больше похожи на уши какого-нибудь ссыкуна.

Грэм вздохнул.

— Вы дерьмовые собутыльники. Вы оба.

Он словно впал в хандру и отсел в противоположную сторону бара, правым ухом прислонившись к динамику. Мы наблюдали, как он расслаблялся в своем маленьком мире: глаза прикрыты, губы шевелятся синхронно со словами звучащей песни.

— Часто Грэм так делает? — спросила я Хоука.

Он кивнул.

— Раньше постоянно. До того, как появилась ты. Он заканчивал работу и часами просиживал в баре.

— У него нет жены или… мужа?

Хоук хмыкнул.

— Не-а, много лет назад он потерял свою жену.

Я распахнула глаза.

— Как она умерла?

— Она не умерла. Просто сбежала с его напарником. И через неделю он ушел из полиции.

Вау! Что?

— Он был полицейским?

Хоук глотнул еще пива.

— Да. Одним из лучших.

— Как случилось, что в итоге он работает на Бордена?

— Не знаю. Борден пришел к нему и предложил работу. Может, он устал следовать правилам и захотел заботиться только о себе. Или, возможно, плата была слишком хороша, чтобы отказываться — даже для полицейского.

Несколько минут я ничего не говорила, а продолжала смотреть на Грэма, растворившегося в его дерьмовой музыке. А затем повернулась к Хоуку лицом к лицу.

— А что насчет тебя? — спросила вслух, вглядываясь в его лицо. — Как ты в итоге оказался с Борденом?

Его губы сжались, а затем он сделал еще один глоток пива. Его кадык подскакивал, и от этого я засмотрелась на него на несколько минут. Мои глаза блуждали по его верхней части тела. Хоук был большим парнем. Почти таким же большим, как Борден. Он перестал пить, когда заметил мои подглядывания, и я небрежно посмотрела в сторону.

— А что насчет меня? — низким голосом спросил он.

— Как ты в итоге оказался с Борденом? — с трудом выдавила я.

Он бросил взгляд на свою изуродованную шрамами руку. Я тоже посмотрела на нее — средний палец отсутствовал. Теперь, имея возможность открыто рассматривать, я обратила внимание, насколько ужасно это выглядело. Это определенно был не чистый срез, как если бы он случайно отрезал его или что-то подобное. Нет, это выглядело коряво, с толстыми рубцами, пересекающими всю руку.

— У меня были свои причины, — наконец, пробормотал он.

— Ты мог бы быть байкером.

— Мог бы.