Борден 2

— Но вместо этого выбрал Бордена.

Он медленно кивнул, не раскрыв рта.

Я склонила голову набок. Мой расслабленный алкоголем мозг переполняли вопросы.

— Ты предан ему, не так ли?

Он посмотрел на меня. В его глазах я увидела замешательство.

— Ты же не думаешь, что это я?

— Та первая встреча с Гектором была довольно напряженной.

Я увидела, как до него постепенно доходит.

— Ты думала, я бы стал защищать своего брата?

Я пожала плечами.

— А разве нет?

— Нет.

И это все, что он собирался сказать по этому вопросу. Не знаю, почему поверила ему, но это так. Несмотря на то, что после истории с Блайт я больше не доверяла собственным суждениям, здесь было что-то более реальное, касающееся Хоука и его преданности Бордену.

— Почему я не нравлюсь тебе? — с любопытством спросила я.

Его губы дернулись.

— У меня нет антипатии к тебе, Эмма.

— Но ты всегда такой мудак по отношению ко мне.

— Как раньше уже говорил Борден, я мудак по отношению ко всем.

— Но со мной ты ведешь себя особенно по-мудацки. Я уже так долго с Борденом, он так сильно обо мне заботится. Неужели хотя бы из-за него ты не можешь смягчиться по отношению ко мне?

Он стрельнул в меня взглядом своих карих глаз.

— Именно потому, что ты с Борденом, я не могу смягчить свое отношение к тебе.

— Почему?

— Ты можешь обманывать его.

Я приподняла бровь.

— Изначально я не хотела быть с ним, Хоук.

— Ты лжешь. В тот первый вечер в клубе, когда я притащил тебя к нему. Я видел, как ты на него смотрела.

— Я испугалась его.

— А еще он заинтересовал тебя, — он внимательно наблюдал за мной, пытаясь прочитать правду на моем лице. — Во всяком случае, я видел, что происходило. Я не хотел, чтобы он потерял контроль. Думал, что ты будешь очередной из. Он никогда не заботился о девушках, Эмма. Мы регулярно направляли в его квартиру девушек из эскорт-услуг, но они прибегали обратно десять минут спустя, проклиная его. Некоторые из них считали его геем. Говорили, что никакие их усилия не могли заставить его член шевельнуться. Затем появляешься ты собственной персоной. И вдруг он готов сделать все, что угодно, лишь бы добиться тебя. Такое было впервые.

Я почувствовала, как к щекам прилило тепло.

— Да, и теперь он в одной из комнат с целой кучей женщин.

— А ты будешь гребаной идиоткой, если станешь волноваться об этом.

— Я просто девушка. И ничего не могу с собой поделать.

— Вот тебе раз! Из всех вещей, о которых следует волноваться рядом с таким парнем, ты переживаешь по поводу полуголых девиц, фланирующих вокруг него? Брось, девочка. Разве ты никогда не просыпалась посреди ночи от мысли, какого хуя ты делаешь в нашем мире?

— Да, — честно ответила я, чувствуя, что сама втянула себя в этот разговор. Но мне нужно было с кем-нибудь об этом поговорить. Блайт никогда бы не поняла, а Грэм никогда не захочет об этом разговаривать. — Бывало, я не могла заснуть и каждую ночь думала об этом. Все время сомневалась в своем здравомыслии. Задавалась вопросом, как я могу любить кого-то настолько сумасшедшего, а потом вспоминала некоторые вещи, которые совершала, пока взрослела. То, чем я не горжусь или выбор, о котором действительно не жалею. И я поняла, что, возможно, мы все немного сумасшедшие.

— Борден убивал людей.

— Я знаю.

— И все равно любишь его?

Я кивнула, глядя в его серьезные карие глаза.

— Да. Это неправильно?

Мгновение он не отвечал, а потом усмехнулся.

— Дорогуша, какого хера я могу знать о том, что правильно или неправильно? Я рос байкером, в байкерском рассаднике, и все это гребаное время вокруг были только кровь и убийства, пока не угодил за решетку за собственные преступления. Я не самый подходящий человек, чтобы ответить на твой вопрос.

— Я по-прежнему хочу знать твое мнение, — надавила я.

Он помедлил, удивленный моей настойчивостью.

— Да, — наконец, сказал он. — Это неправильно.

Я опустила взгляд и нахмурилась, когда он добавил:

— Но иногда неправильное не так уж плохо. Иногда бывает, что именно это и нужно человеку. Иногда два минуса дают плюс.

— Но в жизни не так, как в поговорке.

— К хренам поговорки. Это правда.

Я почувствовала, как на сердце немного полегчало. Он разговаривал со мной так, словно его искренне волновал этот разговор. Никогда не думала, что ненависть к кому-то сможет в мгновение ока перерасти в дружбу. Мне нужна была горькая правда. Возможно, Грэм не хотел, чтобы я услышала это, но, могу сказать, Хоук всегда говорил напрямик, независимо от того, с кем разговаривал.

— Прости, что был мудаком с тобой, — с раскаянием добавил Хоук. — Я так веду себя, когда пытаюсь выстроить границы.

— Зачем тебе границы со мной? Если бы ты вел себя со мной так, как сейчас, у нас с бы самого начала были хорошие отношения.

Его улыбка исчезла, и он просто смотрел на меня. Этот взгляд говорил о том, о чем лучше не говорить вслух ради собственного же блага.