Борден (ЛП)

Тяжело вздохнув, я направилась к нему и остановилась около своего стола.

— Чуть ближе, куколка.

Приблизилась еще на шаг, оказавшись в полушаге от его кресла. Посмотрела на его идеальный профиль, пухлые губы, которые снова приоткрылись. Так ужасно, что такой красавчик в действительности был абсолютным мудаком.

— А сейчас нагнись, Линн, поцелуй меня в щеку и скажи мне «до свидания».

Все во мне напряглось. Я стиснула зубы, когда до меня дошел смысл его приказа. Нужно попытаться быстро найти какой-то выход. Если еще хоть на сантиметр приближусь к нему, боюсь, что выцарапаю его глаза.

Спокойно, спокойно, — шептал тоненький голосок логики в моей голове. Он ждет твоей реакции. Не дождется.

Я медленно наклонилась, его запах тут же атаковал все мои чувства. Он пах так… хорошо. Можжевельник, лаванда, бергамот в сочетании с чем-то пряным. Мне пришлось задержать дыхание. Запах Бордена затрагивал что-то личное.

Мои губы ненадолго встретились с безупречной гладкостью его щеки. Я подарила ему быстрый поцелуй, после чего отстранилась. Даже не вздрогнув от прикосновения моих губ, он продолжал чтение. Я выпрямилась и заставила себя дышать. Нервное покалывание вихрем промчалось по моему телу, я поборола желание вытереть губы после прикосновения к нему. Мне не нравилось, что он приводил в смятение мои чувства.

— Теперь ты скажешь мне «до свидания», — сказал он.

Дрожащим голосом я повторила:

— До свидания.

Он не ответил, и я на трясущихся ногах вышла.

Поставьте это на повтор в последующие четыре дня, и вы получите представление о моей первой неделе в этой клетке. Свою первую зарплату я получила в пятницу — это было втрое больше того, что я зарабатывала в закусочной. Странное чувство, когда проверяешь свой банковский счет и обнаруживаешь там сумму, которую никогда не надеялся увидеть. Я испытывала гордость не только от того, что хорошо справилась со своей работой, но и от того, что работала с Борденом. Кто-то должен дать мне медаль.

Если игнорировать поцелуи в щеку в конце дня (чего я совершенно не могла сделать), то между нами установились абсолютно профессиональные отношения. Основную часть утра он не появлялся в офисе, а когда приходил, много разговаривал по телефону. Ничего криминального и незаконного, все обыкновенно и по-деловому. Его репутация бандита была явно преувеличена — или так, или он чертовски хорошо это скрывал.

Я держалась особняком и ни с кем не общалась. Хотя сотрудники, видя меня, были очень дружелюбны, я воздерживалась от разговоров и избегала контактов. Не хотела никому доверять. И не собираюсь проявлять дружелюбие. Единственными моментами, когда я покидала офис, были походы в туалет или покупка обеда в закусочной в соседнем квартале.

Я видела рыжеволосую женщину — ее звали Линда — чаще, когда я выходила из офиса, и иногда, когда присутствовала там. Во время ее визитов к Бордену я узнала, что она была менеджером клуба, и это удивило меня. Я была уверена, что она согревала постель Бордена, однако их общение было ограничено исключительно деловой сферой. И хотя она смотрела на него с нежностью во время своих визитов в офис, он едва ли отвечал ей коротким взглядом.

Несмотря на то, что мы никогда не разговаривали, ее глаза постоянно следили за мной. Это были не мимолетные взгляды или что-то подобное, а вдумчивое изучение, и такое внимание мне не нравилось.

В эти выходные я поведала бабушке о своей новой работе.

— Поздравляю, — буквально кричала она. — Наконец-то удача улыбнулась тебе! Ты это заслужила.

Да, только удачу зовут Борден, и я не уверена, что действительно заслужила эту работу. Я не сама этого добилась, поэтому держала пальцы скрещенными.

Все еще.

Теперь я могла оплачивать свои счета. Я могла позволить себе продукты, мой живот теперь был полон. Так что не важно, чем все закончится, в любом случае, оно того стоило. Я могла вытерпеть Бордена, потому что, хоть временами он раздражал настолько, что хотелось раздробить ему башку, как кусок льда, все же он был довольно сносным.

Не было ощущения, будто находишься в одной комнате с ужасным людоедом. Небольшим преимуществом была его приятная внешность, которая смягчала мое раздражение чаще, чем я могла сосчитать.

Прошла вторая неделя.

Потом третья.

Потом четвертая.

До финального поцелуя в конце дня я работала на автомате, ни о чем не думая и не волнуясь. И, смею сказать, я перестала задерживать дыхание, когда мои губы касались его щеки, потому что его запах был приятным и ненавязчивым.

Я быстро научилась читать Бордена, находясь с ним в одном помещении столько часов каждую неделю. Я улавливала его настроение и понимала, когда он был зол, а когда спокоен. В спокойном состоянии он давал мне несколько перерывов в течение дня. А будучи в гневе, он ставил полную миску фисташек на стол и, съедая каждый орешек, вслух размышлял, кого пристрелит. Он превращал комнату в помойку, заваленную обертками и остатками еды. Он доводил несчастных сотрудников и запугивал их в своем Борден-стиле, заставляя меня наблюдать за этим.