Борден

Маркус надел презерватив и вернулся, к тому времени ноги Кейт уже были сведены вместе, и она встревожено смотрела на него. Он остановился, пристально взглянул ей в лицо и нахмурился.

— Ты в порядке? — спросил Маркус, задаваясь вопросом, испортил ли все этот проклятый пирсинг.

— Я расстроила тебя, не так ли? — спросила Кейт. — Когда попросила снять его.

Он улыбнулся ей и покачал головой.

— Ни в коем случае, красавица. Мне просто придется работать усерднее, чтобы заставить тебя кричать.

Ему не нужен был свет, чтобы увидеть, как она покраснела. Кейт застенчиво улыбнулась ему и развела ноги. Маркус вернулся к ней и поцеловал эти красные губы, руками поглаживая ее тело и сжимая грудь, заставляя девушку выгибаться и стонать.

— Ты же знаешь, что чертовски сексуальна, не так ли? — пробормотал он у ее рта, глядя на нее сверху вниз. — Ты как будто пришла из моих снов со своими маленькими красными губами и большими сиськами. Что я буду делать, если твоя киска еще и слишком тугая? Я, блядь, реально умру.

Кейт снова улыбнулась, глазами умоляя взять ее, и он раздвинул ее ноги шире, чтобы сделать это. Медленно он потерся о ее киску, наблюдая за реакцией, прежде чем войти в нее.

Да, она была тугой. Блядь, плотнее, чем перчатки, Боже милостивый.

Едва дыша, Маркус замер на волне удовольствия, почти не думая, а только чувствуя. Да, только чувствуя, когда он отстранился и снова врезался в нее, заставляя Кейт извиваться и громко стонать. Поставив локти по обе стороны от ее головы, он входил и выходил из нее намеренно медленными толчками. Это было трудно. Блядь, было трудно сдерживаться и не начать врезаться в нее.

— Проведи этими сексуальными ноготками по моей спине, детка, — сказал он между толчками.

Погруженная в блаженство, Кейт обвила руки вокруг него и ногтями впилась в его спину. Этого было недостаточно, этой боли было мало, но стонов красавицы хватило, чтобы подвести его к самому краю.

Маркус трахал ее, поглощая каждый стон своим ртом и языком, пока она не затряслась под ним, взрываясь вторым оргазмом. Кейт сжалась вокруг него, и он врезался в нее еще один-два раза и громко застонал, кончая внутри нее. Это было похоже на... сладкий чертов экстази.

Это было лучше, чем любой из наркотиков, которые Маркус когда-либо принимал.

***

Кейт осталась, ее теплое обнаженное тело прижималось к его. Ее голова покоилась на его груди, и она обводила пальцем контуры татуировки на его животе, слегка вздыхая время от времени. Маркус чувствовал себя спокойно и эйфорически, все еще пребывая на седьмом небе от сексуальной разрядки и общества девушки, в которой воплотились все его мечты.

— Здесь было много девушек, помимо меня? — вдруг спросила Кейт.

Маркус открыл глаза и улыбнулся.

— Это твой обходной путь назвать меня бабником?

Она напрягалась.

— О, Боже мой, нет. Прости. Я думаю... обычно я не делаю этого. На самом деле, я никогда не делала это, и я знаю, что это не мое дело, но мне было просто любопытно, являюсь ли я... ну, ты понимаешь, буду ли я просто одной из таких девушек для тебя.

— Нет, ты нет, — просто ответил Маркус, и на этот раз это была чистая правда.

В основном, он не хотел объяснять, потому что никогда не придавал значения своим прошлым «связям». В конце концов, что сделано, то сделано. Но он понимал, что женщины были другими. Возможно, для них было не так легко похоронить воспоминания о сексуальных контактах, как мужчинам. Будучи слишком сентиментальными существами, они не хотят знать, что будут забыты. Они хотят быть частью души мужчины, как звезды, у которых есть свое место на небе.

Кейт не настаивала на ответах, и спустя несколько минут, легко сжав ее, он попросил:

— Расскажи мне о себе.

Маркус почувствовал ее улыбку на своей груди.

— Что ты хочешь узнать?

— Какое у тебя хобби? Что ты изучаешь? Какая она, твоя жизнь?

— Я настолько вычурно-утонченная особа, что ты закатишь глаза.

— Сомневаюсь, что в твоем теле есть хотя бы одна пафосная косточка, детка.

Кейт засмеялась.

— Ну, люди так думают, когда я без умолку болтаю об искусстве. Видишь ли, думаю, дело в том, что я вижу красоту во всем и стараюсь воссоздать это.

— Ты рисуешь?

— Немного. В основном я делаю эскизы. В дурацком блокноте, который ношу с собой. Это не так уж и важно.

Маркус нахмурился от того, что она пыталась уйти от этой темы.

— Мне интересно узнать, почему ты критикуешь свою работу.

Кейт постучала пальцами по его груди и вздохнула.

— Я воспитана вдалеке от творчества. Мой отец называет это пустой тратой времени. Он рассердился, когда я сказала, что после окончания школы хочу заниматься искусством.

— Звучит так, будто он придурок.

Кейт вновь засмеялась.

— Он немного деспотичен, но желает мне добра, я знаю это. Он судья и страшен, как ад, для большинства людей. Так или иначе, сейчас я в растерянности. Я не знаю, что делаю. Я посещаю курс лекций по биологическим наукам, но ничего из этого не заставляет мое сердце биться быстрее.

— Если это не будет твоей страстью, тогда твое сердце никогда на это не откликнется.