Борджиа: Дорога к Риму (СИ)

Мой доклад, о произошедшем во Флоренции, был принят… хорошо принят. С нашей стороны давалось немного – по меркам самого Родриго Борджиа – а получалось не в пример больше. Хотя «отец» всё равно потребовал несколько дней на внимательное обдумывание итогового союзного договора. Вовсе не по причине стремления что-то в нём поменять, а скорее из желания взять паузу и отдохнуть от слишком уж активного отпрыска, который только вернулся в Рим, а уже выносит ему мозг.

Ничего, переживём. Понимаю, что у него «медовый месяц» с очередной пассией, в такое время сложновато думать верхней головой, когда вся кровь к нижней приливает. У меня тоже было чем заняться. Тут и капанье на мозг Мигелю, который присматривал за наёмниками не то чтобы плохо, но и не идеально. И встреча с остальными членами семьи Борджиа… За исключением Хуана, с которым разговаривать никакого желания не имелось. Зато Лукреция – дело иное. Эта вцепилась в меня как пиявка, не прося, а буквально требуя рассказа о пребывании во Флоренции, новых особенных уроков и просто присутствия «любимого старшего брата». Вот как от такой отвяжешься?

А через несколько дней после возвращения случилась небольшая неприятность. Бьянку угораздило приболеть. По моим меркам мелочь, ничего особенного, но здесь, в этом времени, где доктора больше всего любят пускать кровь всеми возможными способами… Нафиг, эти коновалы и здорового лба порой залечить могли, что уж тут говорить о хрупкой, пусть и боевитой девушке. К тому же любой осмотр покажет… её истинную половую принадлежность, чего хотелось бы избежать. Нет, конечно любому врачу можно пригрозить «анальными карами», выражающимися в засовывании туда с проворотом кинжала или и вовсе древка от алебарды, но лучше обойтись без таких крайностей. В конце концов, делами заниматься я могу вне зависимости от местоположения. Бумаги и чертежи, они легко переносятся.

Недоумение со стороны слуг? Меня оно вообще не колыхало. Что же до охраны, то часть оной уже успела убедиться, что в медицине я понимаю не меньше здешних эскулапов. А куда деваться? Я и с той жизни вынес немало знаний о медицине, как и положено опытному отравителю, а уж тут эти самые знания, дабы не забыть, для гарантии ещё и на бумагу перенёс. Ёжику понятно, что тут или сам лечись или… тебя и твоих близких просто угробят, свято веря, что стараются сделать как лучше. Только вот получится… как всегда, по меткому выражению одного дебила от отечественной политики.

Что до лечения, то тут никаких кровопусканий, исключительно травяные настои как внутрь, так и наружно. Не большой поклонник гомеопатии, но за неимением лучшего и она годилась. Неудивительно, что уже на третий день от болезни как таковой остались лишь жалкие ошмётки, выражавшиеся в некоторой вялости и повышенной сонливости.

На исходе третьего дня припёрся и вездесущий Мигель с разными вопросами относительно дел военных, а именно проконсультироваться относительно найма ещё одной кондотты, лидер которой самолично притопал со своими солдатами в Рим и выражал однозначное желание поступить на службу. Рекомендации у него имелись, Раталли с Эспинозой также его знали. Небольшая проблема была лишь в том, что совсем недавно кондотта была на службе у Ферранте Неаполитанского, а это могло быть по разному истолковано.

Не хотелось будить задремавшую Бьянку, поэтому я предложил Мигелю обсудить всё за пределами отведённых ей комнат. Думал, что пройтись по коридорам замка в компании нормального человека и поговорить о делах будет неплохой идеей…

Идея сама по себе и впрямь была неплохая, но едва только оказавшись в коридоре, я наткнулся на человека, которого совсем не хотел видеть. Хуан, чтоб этому засранцу пусто было! Едва завидел меня с Мигелем, выходящих из комнат Моранцы, как сразу гнусно оскалился и поспешил в нашу сторону.

– Чего тебе надо, Хуан? – процедил я, заранее понимая, что ничего хорошего он мне не скажет. – Лучше иди куда шёл и дружков с собой прихвати.

Ну да, сей позор семейства Борджиа появился тут не один, а в компании пары таких же прожигателей жизни, чьи имена я если и помнил, то давно выбросил из головы. Типичные прихлебатели, радостно подтявкивающие в случаях, когда это безопасно, и поджимающие хвост при малейшей опасности. Только таких спутников этот клоун и мог прихватить. Кажется, пора намекнуть «отцу», что замок Святого Ангела нуждается в срочной очистке от шляющихся здесь паразитов.

– Чезаре… И Мигель. Оба выходите из двери, за которой живёт такой дорогой вам человек, что мой брат и у постели сидит. Днём и даже ночью. А я думал, что тебе куртизанки нравятся. Неужели я ошибался?

И шакалий смех двух его спутников. Та-ак, кажется, я его сейчас буду бить и непременно ногами. Сначала его, потом шакалят. Или наоборот? Мигель, тот сразу понял изменившееся выражение моего лица и усмехнулся, скрестив руки на груди. Понимал, что за такое оскорбление если не убивают, то калечат. И плевать, кто его нанес: случайный человек, враг, мимолётный знакомый или даже родственник. А затем лишь несколько слов:

– Я это слышал.