Бореальная культура позднего палеолита как свидетельство первой европейской цивилизации

«Раннеиндоевропейский язык (РИЕ) представлял собой главную ветвь бореального праязыка (БП), двумя другими ветвями которого были раннеуральский (РУ) и раннеалтайский (РА). Существует целый ряд факторов, заставляющий видеть именно в индоевропейском праязыке историческое ядро бореальной языковой общности. Самым очевидным из этих факторов является то фундаментальной важности обстоятельство, что РИЕ система базисных элементов плана выражения практически не отличается от общебореальной, тогда как в двух других ветвях БП эта система подверглась значительным изменениям».

(Андреев Н. Д., 1986 [35])

Мы же этот же факт можем объяснить тем, что при конвергенции влияние индоевропейского протоязыка на уральский было более сильным, чем наоборот.

При продвижении на запад монголоидные уральские племена смешались с европеоидами и ассимилировались до такой степени, что у некоторых уральских племен европеоидные черты стали преобладающими, но язык продолжал относиться к уральской семье, поскольку в условиях новой, созданной человеком материи, этнические границы стали играть более важную роль, чем биологические.

* * *

Теперь мы вернемся к аргументам Иллич-Свитыча. Интересно, что при изложенном подходе и работы Иллич-Свитыча смотрятся логическим построением дальнейших этапов конвергенции. Его построения и замеченные сходства отвечают более позднему периоду, чем построения Андреева. Согласно Лингвистическому энциклопедическому словарю [34], распад ностратического языка произошел в интервале 13—8 тыс. назад. Старостин относит время существования ностратического языка к 14 тыс. лет назад [10], а распад к 10 тыс. лет назад. Я все же увеличил бы временной интервал между бореальным языком Андреева и ностратическим Иллич-Свитыча до 5—10 тыс. лет. Например, тот языковой срез, который произвел Андреев, можно отнести к 20—25-тысячелетию назад, а тот, который произвел Иллич-Свитыч, можно отнести к 15–10 тысячелетию назад. В срезе Иллич-Свитыча уже появились грамматические формы и географически он захватывает больший район, чем срез Андреева, поэтому и количество языковых семей, включаемых им в ностратическую макросемью более широк,(6) чем количество языковых семей, включаемых Андреевым в бореальную макросемью (3).

А вот если мы будем смотреть на работы Андреева и Иллича-Свитыча с позиций существования моноязыка родом из Африки, то неизбежно должны будем констатировать, что эти работы противоречат друг другу и чии-то построения следует признать ошибочными, они не могут быть верными одновременно. Ностратический язык Иллича-Свитыча должен быть древнее бореального языка Андреева, но куда же в этом случае в бореальном языке Андреева делись грамматические формы?

Вместе с тем те сравнения и параллели, которые приводят ученые в своих работах, и на основании которых строят свою концепцию, не высосаны из пальца, они существуют. И оба ученых – блестящие лингвисты, которые обнаружили и показали нам эти соответствия. Только выводы сделали немного не те. В случае концепции африканского моноязыка эти работы убивают друг друга, а в случае концепции множества первоязыков и их последующей конвергенции эти работы прекрасно взаимно сосуществуют, дополняют друг друга и задают направление для дальнейших поисков.

* * *

По поводу источника выявленных сходств Иллич-Свитыч в своей работе пишет следующее.

«По-видимому, распределение обнаруживаемых сходств не может объясняться случайностью, а является мотивированным: такое распределение указывает на то, что шесть рассматриваемых языков связаны отношениями языкового родства.