Боричев Ток, 10

Фильм оказался так себе. Не стоил таких жертв. Про несчастную любовь, само собой. Конечно, про счастливую неинтересно. Она закончится свадьбой, и герои начнут жить-поживать и добра наживать.

Тетка сзади шипела, что некоторые модницы своими «бабеттами» весь экран загораживают. Думают, что они стеклянные. Приходилось держать голову набок. В зале было душно, лиса пахла нафталином, пуховый платок кусался. Нина чуть было не сняла его, но вовремя вспомнила про шапку, набитую ватой.

На экране слишком много целовались. Хватило бы и половины. Было стыдно за то, что Аркаша смотрит на эти слюнявые поцелуйчики и думает, что Нина их тоже видит. Не знает, что она глаза закрывает. Но если б они сидели рядом, тогда совсем ужас.

Когда сеанс окончился, на улице оказался вечер. Было не очень темно: снизу подсвечивал снег, сверху — фонари. Она вышла из зала последняя. Надеялась, что мальчики уйдут и не придется, краснея, обмениваться впечатлениями. Мальчики действительно ушли. Не все. Аркаша курил под фонарем. Курил! Никто никогда не курил, даже Женин Юра, а Аркаша курил!

— Пошли провожу. Поздно, — как ни в чем не бывало предложил Аркаша.

— Пойдем. — Нина взяла его под руку.

И они пошли к Боричеву Току, как в кино.

Она — с высокой прической, в мехах.

Он — с сигаретой, в клетчатом кашне, небрежно перекинутом через плечо.

Абсолютно взрослые люди.

Так поступают советские люди

Мама свалилась как снег на голову. Хотя в апреле снег уже не шел. Дотаивал. Нина с Валериком не знали, иначе ни за что бы в школу не пошли. Вообще никто не знал. Это был сюрприз. Маму послали в командировку, в Москву. Ей удалось договориться, чтобы отпустили в Киев на денек. Все-таки двое детей. Ночь в поезде туда, ночь в поезде обратно, а посредине — целый день!

Мама пришла домой, поцеловала бабушку Лизу, поцеловала бабушку Веку, спросила про детей. Легла и укрылась с головой. И не разговаривала. Только сказала, что сильно устала, больше ничего не говорила. Лежала.

Было ясно, что случилась неприятность. Скорее всего, крупная. Бабушки испуганно притихли. И радио выключили. Старый испытанный способ — кормить — оказался неэффективным. Есть мама отказалась.

Она потеряла сумку. В поезде сумка была. Лежала под подушкой. В трамвае сумка была. Из нее деньги на проезд доставались. А после трамвая куда-то делась. Мама не сразу спохватилась. Обрадовалась, что наконец приехала, и замечталась. Она рассеянная. Вечно попадает в истории.

В сумке были: 1) паспорт; 2) билет на поезд (сегодня вечером); 3) билет на самолет (послезавтра); 4) командировочное удостоверение; 5) деньги.

Про деньги мама думала в последнюю очередь. Домой приехала, не куда-нибудь. На Боричевом Току не пропадешь. Главное — до него добраться. Конечно, пятьсот рублей — сумма астрономическая. Во всем себе отказывала, откладывала. На Сахалине коэффициент. Если экономить, можно накопить. Мечтала, как бабушки обрадуются. Они такую кучу в жизни не видели. Только до революции. Но это когда было?

Впрочем, не это главное. Главное: мама не могла вернуться к папе. Без паспорта на Сахалин не пустят. Закрытая зона. Пограничники проверяют документы. Еще арестуют, чего доброго. Спросят: «А чего вы в милицию не заявили, что вас обокрали? Вам бы тогда справку дали. Со справкой мы пропустить можем. Со справкой всякому ясно, что вы не шпионский лазутчик».

А в милицию-то идти нельзя! Наша милиция быстренько во всем разберется и пропажу в три счета найдет. И составит опись: 1) паспорт; 2) билет на поезд (сегодня вечером); 3) билет на самолет (послезавтра); 4) командировочное удостоверение; 5) деньги. «Так-так. Чего это вы, гражданка Одельская, в Киеве делаете? Командировка-то у вас в Москву. Вот тут написано. Сидели бы вы лучше в столице нашей Родины, выполняли служебное поручение. И нам хлопот меньше. Теперь придется сообщить на работу, как вы в командировке развлекаетесь. Пусть примут самые строгие меры!»

Мама под одеялом не спала. Думала: что делать? И ничего придумать не могла.

Но на самом деле ее не обокрали. Она сумку сама в трамвае оставила. Нечаянно. Как увидела улицу Жданова да Андреевскую церковь на холме, бегом по ступенькам спустилась. Заторопилась на Боричев Ток. Рядом с ней сидела тетенька. Она сразу увидела, что мама сумку забыла. Хотела крикнуть, но не успела. Трамвай двери закрыл, прозвенел и тронулся. Только и мелькнула мама за окном. Мелькнула и пропала.

Можно было кондукторше сказать. Или вагоновожатой. Но они бы в стол находок не побежали. Сами все поделили. Вдруг там что-нибудь ценное? Тетенька открыла замочек, а рот у нее сам открылся. Толстенная денежная пачка! И все красненькие, с Лениным. Это ж откуда у советской гражданки такие суммы? Не иначе как от подпольных цеховиков. Вон, по радио говорили: раскрыта банда. Расхищение социалистической собственности в крупных размерах. А в сумке спрятан незаконно нажитый капитал.