Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2006

«Гротескное тело <…> — становящееся тело. Оно никогда не готово, не завершено: оно всегда строится, творится, и само строит и творит другое тело; кроме того, тело это поглощает мир, и само поглощается миром <…> тема родового тела сливается у Рабле с темой и живым ощущением исторического бессмертного народа <…> живое ощущение народом своего коллективного исторического бессмертия составляет самое ядро всей системы народно-праздничных образов».

У родового тела нет самосознания, потому что нет индивидуальности. Мораль тут такая: если боишься бездны — прыгни в нее. Это не призыв к самоубийству, но соблазн потери собственной тяготящей личности, и чем выше личность, тем сильнее соблазн. Пушкин тоже об этом писал: есть упоение бездны мрачной на краю. И — тайная мысль: а вдруг там еще интересней? Как платоновский рыбак: хочу в смерти пожить.

Такова философема Кандавла, если вы о нем еще не забыли. Я-то не забыл, но хуже: не помню имени его жены.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/133058.html

* * *

[Михаил Бахтин: противоречие персонализма и тоталитаризма]

М.М.Бахтин — классик. Памятник в Москве ему, кажется, еще не поставили, но в Нью-Йорке в любом книжном магазине всегда есть все его книги, он всегда in print — первый признак классика. В данном случае — мирового классика.

Бахтин считается литературоведом, по внешней тематике самых известных его книг — Достоевский, Рабле — или по таким темам, как «слово в романе», «смеховая культура у Гоголя», — но он, несомненно, философ, и сам так себя называл, особенно настоятельно, помню, в одном интервью с Дувакиным. Интервью у Бахтина стали брать, когда он вошел в славу, то есть с шестидесятых годов. Человеком к тому времени он был совсем немолодым — родился в 1895 году, на три года моложе Лосева. Умер восьмидесяти лет; Лосев – девяносто пяти. Нам на счастье Бог даровал долгую жизнь этим людям.

Как и Лосев, Бахтин подвергался репрессиям. В двадцатых годах, живя в тогдашнем Ленинграде, он довольно активно печатался; правда, не всегда под своим именем. Вообще он был фигурой известной, даже описан в романе Константина Вагинова «Козлиная песня». «Козлиная песня», если кто не знает, — значит: «трагедия». Это был роман о конце старого культурного Петербурга. Бахтин там появлялся в образе «философа с пушистыми усами» и играл на скрипке.

В 1929 году Бахтин под своим именем выпустил книгу, тогда названную «Проблемы творчества Достоевского» — сочинение выдающихся достоинств. Книга гнева властей не вызвала, скорее наоборот: Луначарский написал положительную рецензию, но Бахтина в скором времени, как теперь говорят, «загнобили». Из отсидок и ссылок он не вылезал, от «хорошей» жизни потерял ногу. Потом его прибило в сравнительно спокойном месте — в педагогическом институте города Саранска. Наездами из Саранска защитил диссертацию, ставшую основой второго его хита — книги «Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». В мемуарах Э.Г.Герштейн есть описание этой защиты — очень разгорячившегося Бахтина, грозившего оппонентам костылем. Потом Бахтина нашли в Саранске, перевезли в Москву, издали обе главные книги. Заслугу этого в свое время приписывали Вадиму Кожинову, но сейчас в интеллигентских кругах он стал фигурой одиозной, и в связи с Бахтиным называют имя Сергея Бочарова. Еще одна сплетня. Один молодой тогда и задиристый ученый-гуманитарий — впоследствии автор многих книг — посетил Бахтина в московской больнице — посмотреть на вновь обретенного мудреца и как бы поспорить, себя показать. Второй фразой этого молодого человека была: «Скажите, как надо жить?»

Людям, не знавшим Бахтина лично, трудно говорить о его мудрости, но философия его известна. Бахтин в книге о Достоевском дал на литературном материале если не исчерпывающий, то внятный очерк той философии, которая называется экзистенциальной. Вот основной тезис экзистенциализма Бахтина: