Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2006

Согласно Гегелю <…> логическое совершенство состоит в том, чтобы быть тесно сращенным в целое, без каких-либо изъянов, без независимых частей, но объединенным, подобно человеческому телу, или, еще точнее, подобно разумному духу, в организм, части которого являются взаимозависящими и действуют совместно в направлении единой цели. А это одновременно являет собой этическое совершенство. <…> Логика Гегеля приводит его к убеждению, что имеется больше реальности или превосходства (для Гегеля это синонимы) в целом, чем в его частях, и что реальность и превосходство целого возрастают, если оно становится более организованным.

Кстати сказать, монархизм — чисто теоретический — Ильина отнюдь не связан с Гегелем, а идет из соображений скорее эмпирических. Да и не был Ильин, строго говоря, монархистом: в эмиграции он стоял на позиции так называемой непредрешенности: нельзя видеть будущее постбольшевицкой России исключительно монархическим — а как ситуация сложится, куда, так сказать, кривая вывезет. Аргументы же в пользу монархии, выдвигавшиеся Ильиным, выразительнее всего воспроизведены Солженицыным в его колесах, в «Октябре Шестнадцатого»: их разворачивает профессор Ольда Андозерская во время любовного свидания с полковником Воротынцевым. Вот один из аргументов:

— Подкреплять монархию! — прокричала она ему на пролете колесницы. — Давай ей поручни!

Как ни быстро, а Воротынцев успел метнуть:

— Столыпин и давал! Оценили!

— Да что ж это! — тряхнула она голыми предлокотьями, как рукавами в сказке. — У тебя от женскойблизости больше энтузиазма, чем от твоей ясной задачи!

— Укоряешь? – завыл-засмеялся он — и ткнулся головой, лицом, бородой в ее лоно.

Так и замерли.

Не спорить, не шевелиться.

Чего уж тут спорить. Ясно, что лучше монархии ничего нет.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/155960.html

* * *

[Цвет Иудина дерева] - [Радио Свобода © 2013]

Большим событием стало обнародование и широкое общественное представление так называемого Евангелия от Иуды. Об этом кажется уместным поговорить в нынешние пасхальные дни. Все уже знают, что в этом документе содержится новая интерпретация Иуды, который, согласно тексту, был уполномочен на свое деяние самим Христом.

Ни в коем случае нельзя сказать, что эта тема является совсем новой. Рассуждали об этом уже в достаточно давние времена, в России, например, почти век назад. Это новелла Леонида Андреева «Иуда Искариот». Заглавный персонах истолкован там — как единственно способный понять величие Христа и его деяний, самого Его явления. Этого не могут понять другие апостолы, простые души. Иуда же — не простой, это персонаж как бы из Достоевского. Леонида Андреева тогдашние высоколобые критики вообще считали Достоевским для бедных. Его Иуда Искариот приходит к мысли обставить явление Христа в сенсационном свете, привлечь к нему внимание, возвести его в миф, способный сохраниться в памяти людской. Как бы мы ни оценивали Леонида Андреева, но в этой вещи он понял парадоксальность христианской темы.

Тут хочется немного отвлечься и привести слова Гарри Уиллса (Garry Wills), профессора истории Северо-Западного университета в Чикаго, из его статьи в New York Times от 9 апреля. Статья называется «Христос среди политиков» (Christ Among the Partisans) и касается нынешней тенденции американских консерваторов придать своей политике христианское обоснование:

Некоторые думают, что отвлечь Христа от политики значит лишить политику морали. Это предполагает в каждом данном случае задаваться вопросом: «А что бы сделал Христос? »