Борис Щербина

На следующий день после пленума состоялось заседание Совета Министров СССР. Рассматривались итоги работы народного хозяйства в первом квартале.

— Экономика страны переживает сложный период, — говорил Николай Иванович Рыжков. — Идет ломка старого и рождается новое. Новый хозяйственный механизм не отвечает требованиям сегодняшнего дня, медленно перестраиваются экономические ведомства, без твердого порядка и дисциплины страна не сможет существовать.

Свое выступление Н. И. Рыжков закончил так: «Сегодня мы проводим последнее заседание Совета Министров СССР в этом составе — остался один месяц до сложения полномочий данного правительства. Нам было оказано высокое доверие — стоять у истоков перестройки. Благодарю членов нынешнего правительства за работу и желаю всем вам хорошего здоровья».

Из записных книжек Владимира Чирскова

2 июня 1989 года. Пленум ЦК КПСС. Н. И. Рыжков о составе правительства. Из правительства 1984 года остаются 11 человек, 45 — на пенсию.

Нет Б. Е. Щербины. Заменили на Л. Д. Рябева.

Отвели кандидатуру Ю. П. Баталина на пост руководителя строительным сектором. Резко против выступили несколько секретарей обкомов и крайкомов, указывая главным образом на его слабые деловые качества.

Много лет знаю Юрия Петровича Баталина по совместной работе. Мне было крайне обидно за такую оценку его труда. Да, его считают ярким представителем административно-командной системы, да, он иногда не шел на компромиссы, да, он не совсем демократичен. Но он — крупный инженер и организатор. Он много сделал для развития нефтяной и газовой промышленности страны. Он всегда был заряжен на новые материалы и прогрессивные технологии. Он исключительно трудолюбив, по жизни —'созидатель. В отличие от иных секретарей обкомов, да и самого генсека.

Семнадцать лет я работал с Борисом Евдокимовичем. Пожалуй, не было дня, чтобы мы не общались, не говорили по телефону. А перед его отставкой наши встречи обрели какое-то новое значение.

Его очень волновала тема ускоренного развития Сибири. Вернее, тогдашняя ее интерпретация. Он не раз сетовал, что, наверное, если бы сибирские месторождения открыли в наши дни, то на долю геологов достались бы упреки: «Вы бы еще на Луне нефть нашли!..» А демократическая пресса принялась бы поддакивать английскому журналу «Экономист», который в 60-х годах уверял своих читателей, что «русские тонут в тюменских болотах».

Впрочем, и сегодняшние «врачеватели» экономики ищут причину ее технической отсталости в быстром развитии Тюменского Севера. Не будь, мол, дешевых нефти и газа, искали бы и нашли пути научно-технического прогресса и без них.

Дело в другом. Система оказалась невосприимчивой к обновлению — в этом суть, а не в тюменской нефти, которая и кормила, и одевала, и позволила создать оборону на уровне паритета с США. Без нефти и газа кризис разразился бы значительно раньше.

Нефтегазовая промышленность не знала застоя, вышла на ведущие позиции в мире. И это заслуга народа, ведущих отраслей экономики страны, новые импульсы развитию которых она же и давала. Что-то можно было сделать лучше. Но за это в ответе не первопроходцы.

Государственные интересы, забота о Родине — вот отправные точки жизненной философии Щербины. Может, и потому с командой Горбачева отношения с самого начала складывались не лучшим образом. Щербина с недоумением слушал разглагольствования типа: «Ошибайтесь, но решайте!», «Надо двигаться с ускорением одновременно по всем направлениям!». Это же формула взрыва, разрушения…

В Москве он видел, как у кормила власти все большую силу набирают «люди с митинга». Ему, профессионалу, их решения казались дикими, несуразными, он видел опасность, которую несло ослабление коллегиальности, коллективизма, ответственности, дисциплины.

Как позднее писал президент Международной общественной топливно-энергетической ассоциации профессор Грант Маргулов, Щербина хорошо понимал, что наш топливноэнергетический комплекс уникален. Переход к новой экономической системе в условиях полной неподготовленности важнейших элементов механизма рыночной экономики очень скоро приведет к резкому спаду производства и, соответственно, к кризису во всех сферах жизни общества.

Где только мог, Щербина выступал против упрощенного подхода к реформированию энергетики, утверждал, что Россия потеряет от этого больше всех, предлагал, как обеспечить единое энергетическое пространство. Однако все предложения прямо или косвенно отвергались.

«Красные помндоры кушайте без меня»

Пережив совсем ненадолго распад Советского Союза, в Харькове ушел из жизни замечательный русский поэт Борис Чичибабин. Среди его последних, пронзительно-горьких стихов — «Плач по утраченной родине»:

К нам обернулась бездной высь,
И меркнет Божий свет…
Мы в той отчизне родились,
Которой больше нет…