Борись за меня (ЛП)

Сегодня первая пятница месяца. А первые пятницы — для Девни и Оливера. Как здорово, что у нее есть человек, который любит ее до безумия. Он планирует все это для нее и постоянно следит за тем, чтобы она знала, как сильно он ее любит.

Девни отворачивается и ничего не говорит.

Что ж, это сигнал, который я могу понять.

— Что случилось?

Она снова возвращает взгляд на меня.

— Что?

— Почему ты отвернулась, когда я говорила об Оливере?

— Это пустяки. Давай поговорим о тебе.

Я откидываюсь в кресле, но из-за ребенка это выглядит не как откидывание, а скорее как наклон воздушного шара. Может, это было незаметно раньше, но я с лихвой наверстала упущенное за последние два месяца. Я не просто выросла, я расширилась, как дирижабль.

Каждый день мне кажется, что кто-то надувает мой живот еще больше.

— Нет ни единого шанса оставить эту тему. Знаешь, каким был мой последний месяц? Скучным. Совершенно не хватает сплетен или чего-нибудь веселого. Конечно, Деклан… развлекает меня… но поскольку Элли на полном постельном режиме до самых родов, я получаю лишь несколько видеозвонков или то, что передает Дек, а это ужасно. Он действительно плохо рассказывает мне городские новости.

Она смеется.

— Нет никаких новостей. По крайней мере, ни о ком в этом городе.

Я сужаю глаза.

— Это касается Шона?

Ее губы слегка приоткрываются, и я внутренне улыбаюсь. Я так и знала. Он был здесь на этой неделе, чтобы завезти кое-какие вещи, прежде чем ему придется остаться на полгода. Я видела его минуту или две, но потом они с Декланом спустились вниз, чтобы поговорить. Не знаю, о чем шла речь, но было ясно, что Шон не похож на себя обычного, счастливого и беззаботного.

— Шона?

— Да, твой лучший друг. Брат моего парня.

Девни опускается на стул, опуская голову на руки.

— Сид…

Меня охватывает беспокойство, и я встаю, обхожу стол, сбивая на ходу какие-то бумаги, и сажусь на место рядом с ней.

— Что случилось?

Она оглядывается на меня, на глазах выступают слезы.

— Я не знаю, что случилось.

— Вы поссорились?

— Я бы хотела. Я имею в виду, мы ссорились… потом… Что мне делать?

От страдания в ее голосе у меня сводит живот.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать, Дев. Ты должна мне рассказать. И что значит «потом»?

Я очень надеюсь, что это не то, о чем я думаю. Хотя это было бы очень кстати. Все равно их дружба никогда не будет прежней, и Шон нуждается в Девни так же сильно, как и она в нем. Они всегда были лучшими друзьями.

— Он поцеловал меня.

Я сдерживаю улыбку. Наконец-то он сделал что-то, что заставило ее задуматься о наличии чувств.

— Это был дружеский поцелуй?

Она быстро качает головой.

— Нет, мы выпивали и… я не знаю… Я сказала, что-то о том, какой он сексуальный, а он ответил, что его всегда привлекают девушки, похожие на меня. Мы посмеялись, а потом я сказала: «Ну, наверное, тяжело целоваться с лучшим другом, да?».

Да, я не думаю, что для него это так уж сложно. Она до безумия красива.

— И?

— А потом он обхватил мое лицо одной рукой, и это было похоже на один из тех кадров в кино, когда ты знаешь, что они собираются поцеловаться. Он сказал: «Не знаю, но я хотел бы проверить, тяжело ли тебя целовать». — она играет с подолом рубашки, и я слышу противоречие в ее голосе. — Я подняла на него глаза, и в тот момент мне было необходимо, чтобы он это сделал. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. И Боже, когда он это сделал, я думала, что умру. Как мужчина может так целовать? Как женщина может быть прежней после таких ощущений? Я не могла ни думать, ни дышать, ни сосредоточиться на чем-то, кроме него. Я была настолько потеряна, что мне было наплевать на все остальное.

Я беру ее за руку, предлагая ей поддержку.

— Парни Эрроувуд делают это с нами.

— У меня есть Оливер, Сид. Он замечательный, и он так меня любит. Он был… так добр ко мне. Он не играет в мяч и не носится по всей стране, трахая огромное количество девчонок. Шон играет. Шон — мой лучший друг, которому я жалуюсь на Оливера. Это бессмысленно, но…

О, эта бедная девушка. Она даже не представляет, во что ввязалась. Однако я лучше других знаю, что иногда нужно выговориться.

— Но?

— После того поцелуя все, чего я хочу — это увидеть его. Я хочу поцеловать его снова и понять, было ли это выпивкой или… чем-то большим? Он звонил, но я не могу с ним говорить. Я люблю Оливера. Я люблю его так сильно, а он этого не заслуживает. Оливер делает меня счастливой.

Я никогда не любила никого, кроме Деклана, поэтому не знаю, могу ли я сопереживать, но Оливер любит ее, и я знаю, что она любит его.

— Что ты собираешься делать? — спрашиваю я.

— Мне придется рассказать Оливеру. Я в долгу перед ним, и… на днях он говорил о женитьбе. Я говорила Шону, что он скоро сделает мне предложение.

Иисус. Неужели именно это окончательно выбило Шона из колеи? Интересно, знал ли он, что, когда она выйдет замуж, у него не будет с ней шансов?

— И что бы ты сказала?

Девни испускает тяжелый вздох и тихонько качает головой.

— Я не знаю…

Могу поспорить, что еще неделю назад ответ был бы ясен как день.

— Может быть, нужно немного времени, — предлагаю я.