Борись за меня (ЛП)

— Это еще не все, Сид. Я имею в виду, не с Шоном, а то, что мне нужно рассказать ему, тебе и всем остальным, но я не могу.

— Почему?

— Ты можешь просто дать мне немного времени?

Конечно, могу, хотя какая-то часть меня жаждет узнать, что она нам скажет.

— Ты можешь заверить меня, что с тобой все в порядке?

Девни кивает.

— Да, но об этом… трудно говорить, и я еще не готова.

— Я не могу заставить кого-то признаться в чем-то, пока он не готов…

Моя рука перемещается к животу, где долгое время скрывалась моя тайна.

— Спасибо. Мне нужно разобраться с тем, что я чувствую к Шону, а потом я смогу разобраться со всем остальным.

Я протягиваю руку, чтобы взять ее, и прежде, чем я успеваю сказать что-то еще, слышу грохот в коридоре.

— Сидни! — раздается рев Деклана из-за двери моего кабинета.

Отлично. Он приехал домой раньше. Черт возьми.

— Можешь прикрыть меня? — спрашиваю я с неловкостью.

Она встает и выходит в зону ожидания.

— Привет, Дек. Давно не виделись? Разве ты не должен быть в Нью-Йорке?

Он на секунду замолкает.

— Привет, Дев, да, но, кажется, мне нужно установить на кого-то устройство слежения.

— Да, я прям вижу, как ты это делаешь.

Я молчу, надеясь, что он не догадается, что я здесь.

— Где она? — спрашивает Дек, и гнев понемногу исчезает из его тона.

— О, она там, — слышу я от Девни, когда дверь распахивается. А потом я слышу ее смех. — В следующий раз не лги мне.

— Лгать? — кричу я. — О чем, черт возьми, я солгала?

— Ты сказала, что не знала, что беременна, а на самом деле знала.

Мне следует уволить ее, но тогда я действительно окажусь в полной заднице.

Деклан подходит к двери, приподнимает бровь, и в его зеленых глазах смешиваются облегчение и раздражение. Как будто я сейчас в полной заднице.

Я улыбаюсь ему.

Он не отвечает.

— Серьезно, Сид?

— Что? — невинно спрашиваю я.

— Ты не могла сдержаться? Ты не могла просто остаться дома? — говорит он, входя, а затем бросает папку на мой стол.

Я пожимаю плечами.

— Мне нужно было кое-что сделать здесь. Успокойся.

— Успокоиться? Ты обещала, что останешься дома и поработаешь в офисе, так что я смогу поехать в Нью-Йорк, не волнуясь.

Я улыбаюсь ему, его свободному галстуку на шее — тому самому, с которым мы так весело провели вчерашний вечер, его волосам, убранным назад, словно он сто раз проводил по ним руками, и вижу любовь.

— Да, но мне стало скучно, а ты должен был вернуться домой только после ужина.

Он смотрит вверх и стонет.

Мои руки лежат на моем выпирающем животе, пока мой сын переворачивается.

— Ты расстраиваешь Дикона.

Он подходит ближе и садится передо мной на корточки.

— Прости, сынок, но твоя мать — невыносимая женщина, и я собираюсь привязать ее к кровати.

— Возможно, ей это понравится…

Он поднимает на меня глаза, на его лице появляется лукавая ухмылка.

— Не для удовольствия.

— Какая жалость. Мы даже можем снова использовать этот галстук… Я беру шелк между пальцами и затягиваю его.

— Он отлично сработал прошлой ночью.

— Женщины.

Нам с Декланом еще многое предстоит решить, но вместе мы счастливы. Конечно, он сводит меня с ума своей чрезмерной опекой, но мне нравится, что он со мной. Настолько, что мы сделали большие шаги, чтобы сделать нашу жизнь стабильной.

— Ты получил документы? — спрашиваю я, надеясь сгладить его гнев.

Он поднимается на ноги и заключает меня в объятия.

— Да, Майло попросил курьера встретить меня за городом, поэтому мне не потребовалось столько времени, сколько ты думала, чтобы обмануть меня.

Я закатываю глаза.

— Я не обманывала тебя. Я просто не упомянула о своей прогулке.

— Верно. В любом случае, как только ты подпишешь бумаги, мы станем на шаг ближе.

Он быстро целует меня, а затем берет папку, которую принес с собой. Я присаживаюсь и достаю документы. Я читаю их и улыбаюсь, когда дохожу до конца.

— Ты уверена в этом?

Деклан снова приседает передо мной.

— Я думаю, не ошиблись ли мы с документами.

— Что?

Он сомневается? Я не понимаю. Это он хотел поговорить с братьями о том, чтобы получить свою часть семейной фермы, как только это станет возможным. Это дало бы нам больше земли и защитило бы Коннора и Элли от посторонних. Поскольку Коннор решил остаться в Шугарлоуф, мы подумали, что заключить такую же сделку с его братьями было бы просто идеально.

Жалеет ли он об этом? Неужели он снова влюбился в Нью-Йорк час назад?

— Я думаю, что то, что мы заключили, — это хорошо, но я бы предпочел подписать другую бумагу.

— И какую же?

— Свидетельство о браке.

У меня отпадает челюсть, и дыхание сбивается.

— Что?

Он достает из кармана брюк маленькую черную бархатную коробочку и опускается на одно колено.