Борнвилл

4

Долл положила трубку и вернулась в гостиную.

– Фрэнк звонил, – сказала она.

Сэм, вперившийся в экран, ее не услышал.

– Поберегись! – заорал он на телевизор.

– Поберегись? Чего поберегись?

– Там вон клятая акула, – пояснил он.

Долл наклонилась и вгляделась в картинку.

– О чем ты говоришь? Какая акула?

– Там! – настаивал Сэм, тыкая пальцем. – Во всяком случае, по-моему, это акула.

Он показывал на черно-белый квадрат, состоявший из одних лишь пятен и клякс серого, посветлее и потемнее, и видно их было сквозь густую метель помех.

– Не акула это, – раздраженно сказала Долл. – Это человек в гидрокостюме. Фрэнк звонил, говорю.

– Этот французский парняга, – продолжил Сэм, вторично не обращая внимания на предложенную новость, – ныряет с аквалангом и берет с собой камеру. Ты не поверишь, что там есть. Они нашли корабль, пролежавший две тысячи лет. Две тысячи лет! Рядом с Иль-дю-Гранд-Конк.

– Индюк что?

– Иль-дю-Гранд-Конк. У французского побережья. Где Марсель. “Гранд-Конк” называется. Наверное, означает по-французски “большой нос”.

– Совершенно без разницы, – сказала Долл и воздвиглась между мужем и телеэкраном. – Зачем мне знать про Индюк-Ранконг? Мне какая с этого польза? Зациклился ты, вот что. Всякую старую дрянь смотришь.

– Дрянь? Как ты можешь! Да это настоящее просвещение!

– В третий раз повторяю: звонил Фрэнк. Берта желает знать, можно ли ей прихватить с собой отца.

– Не загораживай, – сказал он, раздраженно маша рукой. – Прихватить отца куда?

– Сюда, конечно.

– Зачем она хочет его сюда прихватывать?

– Да что ж такое-то, а! Они придут в гости во вторник! Смотреть коронацию. Сто раз тебе говорила.

– А, да. – Тон у Сэма внезапно переменился. Сэм словно присмирел и усовестился. – Ты и правда говорила. Вот только…

– Что “только”?

– Ну, видимо, вылетело из головы. Потому что я сказал мистеру Эф, соседу, чтоб заглядывал. Он приведет Дженет и обоих детей.

Долл уперла руки в боки и в ужасе уставилась на мужа.

– Что-что? Как мы все тут поместимся? Четверо их плюс Фрэнк с Бертой, и Джеффри, и Карл…

– Кто такой Карл?

– Отец Берты, немец! Плюс мы с тобой. Это десять человек. Где мы все рассядемся? Как мы их напоим-накормим?

Вернувшийся на палубу Жак Кусто что-то говорил на камеру – возможно, рассказывал о своем последнем погружении, но с таким густым французским акцентом, что Сэм едва ли понял хоть слово. Долл осознала, что вновь утратила внимание супруга и никаких ответов на свои вопросы не получит. Как обычно, с возникшими домашними хлопотами ей придется управляться самостоятельно. Она вздохнула и вышла из комнаты.

* * *

Наутро, когда в дверь постучали, Долл открыла и обнаружила на пороге свою мать Джулию, а при ней – очень знакомый темно-синий чемодан.

– Ох нет, – сказала Долл, – ты опять его бросила, да?

– Я опять его бросила, – сказала Джулия голосом визгливее и пронзительнее привычного – прямой удар по ушам.

– Что на этот раз стряслось?

– А? Что?

– Ты слуховой аппарат с собой взяла?

– Нет. Он опять потерялся.

– Ох, ма…

– Ну так что, ты меня пустишь в дом или мне стоять на пороге все утро?

Долл развернулась и понуро отступила внутрь, покорно приглашая войти. Мама последовала за ней. Расставания с мужем у нее случались часто и непредсказуемо, обыкновенно возникали из-за какого-нибудь бытового разногласия, которое быстро разрешалось по телефону после того, как они давали друг другу немного остыть. Долл давно пришла к выводу, что для матери это не более чем повод обустроиться на несколько дней в дочернем доме и воспользоваться некоторыми его благами, не отвлекаясь на мужа. Долл охотно принимала бы ее и без повода, но по неким причинам матери нравилось обставлять дело так. И, разумеется, в этот раз имелась и еще одна причина, потому что не на кухню за Долл она пошла, а прямиком в гостиную, где Сэм в недолгом уединении с удовольствием разглядывал рисованные истории на последней странице “Дейли миррор”.

– Здрасьте, бабушка, – сказал он, вставая. – Вот так сюрприз.

– Это он? – Она глянула на телеприемник и уважительно присвистнула. – Ух, красивый, а?

– Долл вам чай заваривает?

– Большущий какой, да? Главный предмет на всю комнату.

– Останетесь у нас пока? Отнести чемодан наверх?

– Ну давай, включай.

Сэм вздохнул. Слух у нее явно теперь хуже прежнего. Ну или же новый телевизор заинтересовал ее так, что все остальное перестало существовать.

– Сейчас ничего не показывают, – сказал он. – Не в это время суток.

– Ну давай, включай, – сказала она громче некуда.

– Ничего не показывают, – повторил Сэм. – Программа начинается сильно после обеда.

– После обеда? Ну, тогда и ни к чему. Отнеси-ка чемодан наверх, и я прилягу до обеда. Я без сил. Что у нас на обед? Мне бы салата с ветчиной.

5