Бородатая банда

— Тебе, Леня, особое задание. Берешь «глушилку». Пользоваться ею умеешь. Если что-то не помнишь, прочитай инструкцию, возьми ее с собой, чтобы на месте иметь возможность уточнить какие-то моменты. Берешь двоих. Кого — выбираешь сам, с кем тебе легче работать. Пробираешься на стройку. Твое место для наблюдения — на минарете. Наш закрытый канал «глушилка» не возьмет, потому докладывать будешь мне все в подробностях. Твое дело — заглушить их связь и индикатор оптической активности, что стоит в большом дворе против мечети. Карта на твоем новом планшетнике есть. С собой захвати новый гранатомет. Он может сгодиться. Выдвигайся. И… предельная аккуратность! Никаких активных действий без приказа, кроме вынужденной самозащиты…

Жизнь солдат, естественно, выше целей, продиктованных заданием. Этот принцип в спецназе ГРУ соблюдался и соблюдается до сих пор и, надеюсь, будет соблюдаться и в будущем.

— Понял, товарищ старший лейтенант. Разрешите выступать?

— Выступай…

Уже по одному тому, кого из солдат выбрал себе в сопровождающие старший сержант Лысаков, я мог бы предположить, как он будет выполнять свое задание. Леня предпочел не тех, кто лучше стреляет или лучше дерется, а тех, кто умеет бесшумно передвигаться, кто лучше других, без звука и в то же время достаточно быстро, умеет ползать. Сам старший сержант все это умел в совершенстве, охотно обучал молодых солдат и не хуже меня знал, кто на что во взводе способен.

Я тем временем подозвал второго снайпера взвода ефрейтора Коломенского, рост которого вполне соответствовал фамилии, у нас в бригаде командир роты так и звал ефрейтора — «верста Коломенская». Однако рост в сто девяносто три сантиметра не мешал ефрейтору хорошо маскироваться и уж тем более не мешал хорошо и быстро стрелять. Если в точности стрельбы первый взводный снайпер младший сержант Елфимов без проблем мог спорить с Коломенским, то в скорострельности соревноваться с ефрейтором не мог никто. Его скорострельность порой удивляла даже инструкторов снайпинга из бригады, которые время от времени проводят занятия со снайперами нашей роты.

Вообще-то, по штатному расписанию взводу полагается только один снайпер. Но штатное расписание не в состоянии учесть всех нюансов, которые могут возникнуть по ходу проведения той или иной операции. Мне рассказывали, что в армии, например, Донбасса уже существуют целые взводы снайперов, которые не распределяются по строевым взводам, а действуют самостоятельно «ударным кулаком». Выдвигаются на участок противостояния и за ночь наносят противнику настолько ощутимый урон, что делают целые части войск ВСУ неспособными к сопротивлению. А при отражении наступления противника такие взводы способны остановить атаку не хуже, чем минометный дивизион. Своими корнями подобные боевые формирования уходят в древнерусскую историю, когда против врага выставлялись целые сотни стрельцов-лучников, вооруженных сложными славянскими луками, превосходящими по мощности даже арбалеты[13].

Нам, в силу специфики наших действий, наверное, нет необходимости заводить целый взвод снайперов, тем более что снайпингу обучаются практически все солдаты спецназа ГРУ. По крайней мере, в нашей бригаде. Нам на взвод хватает обычно пары снайперов, иногда — трех.

— Коломенский, найди место, будешь страховать группу в минарете. Но прицел поднимай только после того, как Лысаков «глушилку» включит. Лысаков, не забудь предупредить…

Глава пятая

Я размышлял о том, что лучше в скрытном бою при использовании глушителей — скорострельность ефрейтора Коломенского или точность младшего сержанта Елфимова. Но к определенному выводу так и не пришел. Все зависит от момента применения снайпером своего оружия. В одной ситуации необходима предельная точность, в другой — не обойтись без скорострельности.

— Товарищ старший лейтенант, — оказался легким на помине младший сержант Елфимов. — Мы выходим к дороге, но перейти ее не успеваем. Машина приближается.

— А зачем переходить? — не понял я.

— С этой стороны я левое крыло не увижу. Простреляно оно или нет…

— Понял. В любом случае — отрабатывайте. Никто не должен проскочить в село.

Я взял на себя большую ответственность. Плохо будет, если в этой машине мирные жители. Но они видели наши бронетранспортеры. И потому могут выдать нас. А кому выдать — террористам или просто сельчанам, собравшимся на намаз, — это еще предстояло выяснить и только после этого оценивать степень тяжести моей вины. Причем при удачном выстреле снайпера доказать вину будет невозможно, если только я сам не пожелаю сознаться. А я, скорее всего, не пожелаю, будучи уверен, что при любом раскладе я поступил правильно.