Бородинское поле

то, что в свое время не сказал своему сыну Олегу -

сокровенное и заветное. Кто знает, встреча может оказаться

последней. Годы, их не сбросишь с плеч, не отмахнешься.

Старость, она штука нетерпеливая: нет-нет да и напомнит о

себе. И Варвара Трофимовна и Олег Борисович укоряли сына:

"Несовестно: через два дня уезжаешь, а с дедушкой так и не

виделся! А ведь он ждет и обижается".

Дед, конечно, прав - Игорь понимает свое упущение и

готов исправиться, но всему свое время. Он запланировал

поездку на Дачу к Борису Всеволодовичу накануне своего

отъезда в воскресный день. Договорились ехать на дачу

втроем - Галя, Андрей и он. Раньше никак не получилось:

закрутился, помешали более важные дела. Деду этого не

понять, для него самое важное - повидаться с внуком. А у

внука есть дела куда поважней.

Дети часто невнимательны к родителям, тем более к

бабушкам и дедушкам, даже самые "образцово-

показательные", как иронически называет Андрей Орлов Игоря

Остапова. Это в отместку за любимого внука, каким считает

Борис Всеволодович не Андрея, а Игоря. Ну что ж, пусть

считает, Андрею на это наплевать, сам-то он ставит себя куда

выше Игоря. А всех этих "положительных", ортодоксальных,

"примерных" он презрительно окрестил "образцово-

показательными". К деду Андрей не питает никаких

родственных чувств, и совсем не потому, как он сам думает, что

дед набрал своим любимцем не его, а Игоря. Просто дед по

своей психологии, по системе взглядов и вкусов, симпатий и

антипатий полный антипод Андрею. И не только Андрею, а и

дочери своей, и зятю - словом, всему семейству Орловых. Дед

- "подпорченный продукт прошлого", как дешево острит о нем

Александр Кириллович Орлов, того прошлого, в котором

Орлов-старший начинал свою карьеру, а Орлов-младший

только-только появился на свет и представляет это прошлое в

изрядно искаженном виде. Тем не менее Андрей старается

при всяком удобном случае демонстрировать перед дедом

свои к нему если не нежные чувства, то по крайней мере

расположение. Андрей, при всей его внешней бесшабашности,

не лишен чувства перспективы и трезво смотрит в день

грядущий. Ему нравится дедова дача: она такая уютная,

ухоженная, обжитая. У Орловых есть и своя дача - щитовой

домик в две комнаты с верандой и без мезонина. На участке

одни березы да ели, и никаких тебе фруктов, ягод и цветов. И.

место сырое, затемненное, не то что у Бориса Всеволодовича.

Он как-то спросил мать, кому достанется дедова дача после

его смерти. Людмила Борисовна ответила не задумываясь,

просто, как давно решенное, само собой разумеющееся: "Тебе

и Игорю".

Тогда он подумал: а зачем, собственно, Игорю дача? Его

"дача" где-то в отдаленном гарнизоне. И вообще кадровому

военному дача ни к чему. Нет же ее у отца и сына Макаровых,

нет и у генерала Думчева.

Поехать на дачу к деду втроем предложил Андрей,

конечно же на его машине. У Андрея не какой-нибудь

"Запорожец" или "Москвич", и даже не "Жигуленок", а "Лада".

Одно и то же? Нет, не скажите: "Лада" это "Лада" - экспортный

вариант. Он предложил Игорю и Гале навестить старика.

Лишний раз показаться на глаза деду не мешает.

С утра день выдался пасмурным, вопреки прогнозам

синоптиков, пообещавших солнечную теплую погоду, и это

обстоятельство портило Андрею настроение: того и гляди

пойдет дождь. Андрей терпеть не мог мокрый асфальт, а тем

более скользкую проселочную дорогу, а ее километра два от

шоссе до дачи Бориса Всеволодовича. Но на этот раз мудрые

синоптики угадали: дождя не было, тонкая пелена облаков

быстро рассеялась, и, когда они выскочили за кольцевую

дорогу, неяркое солнце уходящего лета ласкало убранные поля

и тихие, смиренные перелески. Игорь и Галя расположились

на заднем сиденье и рассеянно слушали неистощимую

болтовню Андрея, вдохновенно живописавшего свои

похождения, в которых почему-то всегда участвовали

представители милиции.

- Однажды с таксистом подискуссировали, - делился

воспоминаниями Андрей. - Я был слегка под градусом, а

таксист оказался занудой, воображавшим из себя

интеллигента. Ему, видите ли, не понравился мой лексикон, он

почувствовал себя оскорбленным и, проезжая мимо отделения

милиции, доставил меня в дежурку. Дежурил старший

лейтенант далеко не приятной наружности, соответствующей

его интеллекту. Выслушал таксиста, что-то записал, потом,

отпустив его, поскольку тот на работе, принялся за меня.

Документов у меня, разумеется, никаких. То есть они были при

мне, но я решил утаить сей факт. Фирма наша солидная -

Гостелерадио, и начальство не одобряет подобных связей с