Читаем Бородинское поле полностью

увидев группу командиров. Он осадил разгоряченную лошадь

и обратился к Макарову с вопросом, как ему быстрей найти

командира дивизии.

Глеб взял его лошадь под уздцы, нежно погладил ее и

повелительным жестом приказал лейтенанту спешиться. Тот

без слов легко соскочил на землю.

- Вы кто такой? - спросил официально Макаров.

- Я из отряда майора Воробьева. С донесением.

- Понятно. - Лицо Глеба смягчилось. - Я командир

артиллерийского полка подполковник Макаров. Можете от меня

связаться с комдивом. Как там обстановка? Как Артемки?

Лейтенант ехал с радостной вестью, и ему доставляло

удовольствие поделиться этой радостью с теми, кто, судя по

подбитым немецким танкам, тоже неплохо потрудился на

ратном поле. И он заговорил, захлебываясь словами:

- Фрицы, конечно, ожидали нашу атаку, но они не думали,

что она будет такой сильной и яростной. Две группы наших -

майора Воробьева и капитана Корепанова - одновременно

набросились с двух сторон. Врукопашную пошли. И немцы

приняли рукопашную. Началось такое ледовое побоище, какого

еще ни в одном кино не показывали.

Все это лейтенант выпалил залпом, не переводя

дыхания. Он остановил широкий доверчивый взгляд на

Макарове. Гнедой конь мотнул головой и толкнул лейтенанта в

плечо, будто хотел напомнить тому о его обязанности, и этот

толчок в самом деле заставил лейтенанта спохватиться.

- Так где, по-вашему, может быть сейчас комдив? -

спросил он, глядя на Глеба.

- Я только что с ним разговаривал. Он был на своем НП -

это немного восточнее батареи Раевского, - ответил Глеб.

- Где музей? Знаю, - живо ответил лейтенант и приложил

красную руку к ушанке: - Разрешите ехать?

Макаров кивнул, и связной легко вскочил в седло.

После полудня в братской могиле рядом с могилой

Гоголева хоронили убитых.

Елисей Цымбарев плакал, не скрывая слез. Он стоял у

могилы неподвижно, как статуя, опустив обнаженную

седеющую голову, А Тарас Ткачук не мог стоять на месте, он

сновал в толпе бойцов и командиров и, утирая варежкой

заплаканное лицо, все говорил:

- Ах, Лихов, Лихов... нелепо погиб. А все Гончаров, это из-

за него, он виноват.

Услышав его слова, Думчев оборвал угрюмо и зло;

- Гончаров тут ни при чем. Гитлер виноват. Думать надо,

что говоришь.

Когда засыпали могилу землей, неожиданно из-за

монастыря выскочил возок, сопровождаемый тремя

всадниками. Ездовой осадил лошадь, из возка вышел

Полосухин, а с ним еще один командир в новеньком

полушубке, перетянутом таким же новеньким ремнем с

портупеей и кобурой. Через плечо - автомат ППШ. Глеб

подошел к комдиву, хотел доложить, но тот быстро и молча

протянул ему руку, давая понять, что не нужно никакого

доклада. Потом представил прибывшего:

- Знакомьтесь, Глеб Трофимович, - старший батальонный

комиссар Брусничкин Леонид Викторович. Назначен к вам

комиссаром.

Глеб мельком взглянул на Брусничкина, протянул ему

свою широкую руку и мрачно произнес:

- Подполковник Макаров.

Рука у Брусничкина мягкая и теплая. "А у Гоголева была

крепкая рука", - почему-то подумалось Глебу, и он сказал, кивая

на могилу Александра Владимировича:

- Позавчера вот похоронили вашего предшественника. А

сейчас еще девять человек.

- Да, мы видели поле боя: внушительная картина, -

похвалил Брусничкин, намереваясь еще что-то сказать.

Но Полосухин перебил его, строго глядя на Глеба:

- А почему не доложили, подполковник, о своем ранении?

- Нечего докладывать, товарищ комдив, - сухо ответил

Глеб. - Никакого ранения нет. Пустяковая царапина.

- Тогда зачем бинты?

В голосе Виктора Ивановича звучали дружеские веселые

нотки, но Глеб не принял их, возможно, потому, что разговор

этот происходил в присутствии нового комиссара, к которому

командир полка отнесся с предубеждением. И совсем не

потому, что это был именно Брусничкин. Да будь хоть кто, хоть

Малинкин, Калинкин, Орлов или Соколов, он все равно

отнесся бы так же сухо, с холодным раздражением и плохо

скрываемой ревностью - считал, что никто не сможет заменить

Гоголева. Ответил Полосухину с явной иронией:

- Для антуража, товарищ полковник.

- А-а, понимаю: бинты для красоты, - с деланным

простодушием сказал Виктор Иванович. Чуткий и

проницательный, он понял состояние командира полка и

решил перевести разговор на другое. Кивнул головой,

направляясь к своему возку и увлекая за собой Макарова.

Сказал Брусничкину и Судоплатову: - И вы тоже, - А когда они

уединились у возка, вдруг протянул Макарову руку и с маху

обнял его: - Спасибо, Глеб Трофимович. Спасибо и вам,

начальник штаба... Вы с честью выдержали трудный экзамен.

Очень трудный. Я знаю, как вам досталось. Но это только еще

экзамен. Главные бои - впереди. Обстановка остается

напряженной. Генерал Лелюшенко ранен и эвакуирован в тыл.

Перейти на страницу:

Похожие книги