Бороться и мечтать, огресть и не сдаваться (СИ)

А тут еще банник ее личной жизнью озаботился. Дед Уфтя решил считать ее своей подопечной ведьмой. Ну и кто такая Лена была, чтобы спорить? В конце концов, кто здесь бессмертное существо? Правда, вопросы у нее оставались, например, о том, с какого времени бессмертное, с первой бани в этом мире или как. Но она мудро держала их при себе.

— Дедок-то, Тит твой, хорошим человеком кажется, не демоном каким, — деда Уфтя не в первый раз «закидывал удочку» насчет Лениного семейного положения.

— Да ты посмотри на него!

— А что, старик крепкий, вон дров сколько заготовил, да сложил аккуратненько.

— А я? Я ж страшнее атомной войны!

— Ты, голуба, давно на себя в зеркало смотрела?

— Да век бы не видеть! — Лена едва сдерживала слезы.

— А зря ты это, зря. Да вот хоть на руки посмотри, да повнимательнее!

Лена озадачилась и поднесла руки к лицу. А… и правда. Вроде кожа стала уже не такой сухой, трещины не появляются больше. И пигментные пятна частично ушли — или ей это кажется?

— Значит, зелье все-таки работает?

— Так-таки и быть должно!

— А… почему так медленно? — Лена уже успела рассмотреть себя, увиденное порадовало, но до того, чего ей хотелось бы, дорога казалась еще слишком далека.

— Да потому что ты сама себе верить не хочешь! Ни себе, ни зелью своему, ни рецепту ведьмы старой!

*

— Мама… — прошептала Лена и скрючилась от боли.

Низ живота сжал до боли знакомый спазм, и она скорчилась, подтягивая ноги к животу.

«Что с тобой? — внутренний голос был тут как тут. — Помирать собралась, что ли?»

— Мг-м-м, — прошипела она, скрючившись вновь. — Не дождетесь!

Лена с трудом поднялась с лежанки и обулась. Встав, она взглянула на постель и ахнула, ведь последнее, что она ожидала увидеть, была ее кровь.

— Этого быть не может, — прошептала она, стягивая простынь. — Неужели? Неужели правда?

Как там говорят в рекламе? «У вас эти дни?» Лена не могла поверить, но совет банника и устроенный ею самой для себя аутотренинг оказались успешны! Спешно закатав рукава, она вытянула перед собой руки и уставилась на них, словно увидела впервые: кожа почти совсем выровнялась, словно у молодой женщины, ну или хотя бы зрелой. Хотя почему «словно»? Она всеми силами избегала смотреть на свое новое старое тело, зеркала были под запретом, одевалась и мылась не глядя…

А ведь сколько уже времени прошло? Да больше месяца! Как она радовалась, когда нашла в записях ведьмы один рецепт, обещавший молодость, как с трудом, но смогла изготовить его и принимала теперь каждый вечер перед сном. Банник первым заметил, а она не только ему — собственным глазам не поверила. Но решила попробовать заставить себя это сделать.

И появились сны. А сегодня у ее тела, получается, восстановился цикл. Что-то будет дальше? А если демон еще и свой рецептик принесет…

Она позволила себе робкую улыбку — как и лучик надежды. Вернуть молодость — первый шаг к прежней — нет, ни в коем случае! — к новой, только к новой, лучшей жизни. И очень бы хотелось видеть в ней Масса рядом с собой. Но ведь если он принесет то, что она просила… если это подействует — то он будет свободен от нее навсегда.

Грустные размышления сбил разом «первый дед на деревне» — снова заявился с букетиком, в каком-то залихватском картузе — Лена аж стойку сделала — она все еще не придумала, как вежливо, а главное, не обидно, бортануть ухажера, если тот захочет выяснить отношения.

Однако Тит был мужик неглупый — выражение лица зазнобы видел.

— Ты чегой смурная такая с утра, случилось что?

— О доме вспомнила, — нашлась Лена, с удивлением понимая, что как раз о доме-то она в последнее время почти и не задумывалась.

Ну… не то чтобы это было ей внове. После школы она как уехала из дому, так и не возвращалась — нет, в гости приезжала, конечно, но больше недели уже задерживаться не могла — привыкла к самостоятельности. Да и с местом было все хуже — старший брат с женой, правда, своим домом жил, а вот средний супругу привел к себе в комнату, а потом появились внуки — ей племянники, но…

Возиться с детьми ей не было особенно интересно. Зато родители души не чаяли во внуках. И как-то постепенно получилось, что Лена отдалялась от семьи все больше и больше.

«Это нормально, это правильно», — заявила психолог, к которой Лена решила сходить на консультацию. Ну… правильно так правильно.

— А ты пошто домой не пишешь? — удивился Тит.

— Э… а как?

— Ой, прости дурака старого…

— Короче, как и куда! — не выдержала Лена, но тот на грубость не обиделся.

И быстро обсказал, что всего-то надо послание написать, хоть на чем, да вот же листки, от ведьмы еще небось остались, да и в деревне есть, в школе попросить можно, и он принесет если что. Написать, кому и куда, да в Отцовом Доме оставить.

— И ответ придет?

— А вот ответы по-разному приходят. Соседи-гномы говорят, что сны им снились в ответ. А этой, фее, которая в Тосью вселилась, той в конхвертах во-от такенных, — Тит развел руки на ширину локтя. — Ну что, принести?

Лене осталось поблагодарить, да поскорей постараться избавиться от него — да дедок и сам понял, что не стоит ему оставаться.

Э-э-э… и как начать-то?