Боровой

– Нет никакого Лиха, – ответил на это Бреган.

– А что же войт? Наврал, выходит? – неожиданно подал голос из-за спин товарищей Круве Войчич.

Все разом обернулись. Редкость, с которой Круве комментировал что либо, была сравнима только с редкостью, с которой Бобёр бы сдержался от комментария. То есть происходило это столь нечасто, что товарищи, не сговариваясь, притихли. Оглянувшись на Круве, они стали переводить взгляды с него на командира и обратно, словно у последнего вот-вот состоится диалог с табуретом и упустить подобное никак нельзя.

– Почему же наврал, – командир задумчиво разглядывал лесную опушку, хорошо видимую из деревни. – Наоборот, про лес всё, как на духу сказал, что леший, мол, там. Предостерёг и в путь благословил.

– И что ж делать нам с лешим? – продолжил Круве. – Это н-не бандит ни какой. И н-не косуля, что с болта ляжет. Мы таких врагов н-не приучены бить.

Зубрав тут же закивал, молчаливо одобряя каждое сказанное слово.

– И много ты таких врагов видал? – пренебрёг живейшим зубравским откликом командир.

– Каких это?

– Да вот леших.

Круве запереминался с ноги на ногу и заморгал чаще.

– Ну? Много леших за свою жизнь видел или нет? Говори, раз говорливый такой сегодня.

Круве зачесал короткую щётку волос. Он быстро оглядел товарищей и остановился взглядом на Зубраве, словно ожидая, что тот подскажет ему верный ответ.

– Не видал я, – решив не испытывать дольше терпение командира, произнёс он.

Заинтересовавшись крупным булыжником под ногами, Круве опустил взгляд в пол и оправил висящий на плече массивный мешок. Мешок зашелестел плотно уложенной походной посудою и хрустнул жестью ведёрок и банок.

– Кухарь прав, – вступился за единомышленника Зубрав. – Кто там и что оно из себя есть, мы знать не знаем. Матушка моя говаривала …

– Слушайте в оба, мужики. Тут сама матушка говаривала. Это вам не в воду пердеть, – оскалился Бобёр. Соседствующий с ним низкорослый воин гоготнул.

– Значит, так, – объявил Бреган, не дав Зубраву разойтись гневными угрозами. – В лесу засела банда. Комарин – деревушка тухлая. Будь татей много, уже бы напали. Значит, человек пять, вряд ли больше. Отщепенцы. Возможно, дезертиры. Но не из местных. Готов спорить, сидят где-то у озера. Пугают комаринских уже с месяц. Значит, лес здешний изучили как свои пять пальцев. Так что как зайдём в чащу, они нас заметят первыми – это уже не сомневайтесь. Увидят мечи, доспехи – схоронятся или разбегутся, если не дураки. Поэтому наденем это, – кивнул он на крестьянский наряд. – Оружие под одежду, и быть начеку. Они на грибников, баб и детей охочи нападать. Значит, арсенала там не много. Клюнут на нас, набросятся, мы их и возьмём.

Зубрав сморщил лицо, будто съел кислое.

– А потроха на ветки наматывал кто? Что, тоже тати да разбойники?

– Развлекаются, может, так. А может, совсем местных запугать хотят. И хорошо у них выходит: ты вон не комаринский, а запугался на раз.

– Только сила злая на такое способна, – не сдавался Зубрав. Он чуть выпучил глаза и стукнул себя в грудь кулаком. Под рубахой зазвенели многочисленные амулеты и обереги.

– Зуба, тебе знахарем-травником надо было оставаться в Подвиртышах, – не сводил с него глумливого взгляда Бобёр. – К тебе бы зубы лечить ходили, а ты им желток об лоб намазывал бы, заклинанья бурчал да баб за сиськи мял. Красота… И чего тебе не сиделось, чего на большак потянуло?

– Веселись, веселись, – снова ощерился Зубрав. Он развернулся теперь к Бобру, которого, несмотря на преимущество последнего в росте и весе, совершенно не боялся. – Ты же первый со страху кончишься, когда всё начнётся.

Соратники продолжали переругиваться, понемногу облачаясь в добытые командиром одежды.

Славко, низкорослый, широкий рубака, что сопровождал все прибаутки Бобра одобрительным похохатыванием, в небожественной сущности их лесной проблемы не сомневался. Откровенно говоря, сомнения были чем-то и вовсе ему чуждым. Долгих планов на свою жизнь он не строил и о будущем, пусть даже недалёком, никогда всерьёз не задумывался. Ибо задумываться было так же делом, далеко ему несвойственным. Да и в отряде ценили его за совсем другие качества.

– Тебе ж сказали, манда какая-то ушастая в лесу засела и кошмарит мужичьё, – грубо пробасил Славко. Он натягивал на себя серую льняную рубаху, и, как только его круглое лицо появилось из ворота, продолжил: – Токмо как мы блядей-то этих ловить станем? Их ж не найти будет.

– Да не будем мы их исткать, балда. Они сами нас найдут, – разъяснил ему обстановку Бобёр.

Воины подпоясывались и пристраивали оружие под туники.

– А что мельник? – снова обернулся к командиру Зубрав. – Сказал чего?

– Сказал. Но мало путного. С головой беда. Он давеча сам в лесу затерялся, блудил по чаще, а когда к селу вышел, в большой горячке был. Призраков видел.

– Призраков? – тут же поднял голову успокоившийся уже было Зубрав.