Борщ в четыре руки

ЖЕНЩИНА: Вот сейчас две конфеты съем… Нет, можно три. Нет, две! Съем — но не потолстею. Чего это я потолстею? Я же не завтракала! И не обедала… Почти.

Берет из вазочки вторую конфету, разворачивает, жует. Пьет кофе.

ЖЕНЩИНА: Черный кофе, белый шоколад…

Протягивает руку к вазочке. Убирает руку. Отодвигает вазочку подальше. Пьет кофе. Посматривает на конфеты. Берет одну. Нерешительно вертит в руках. Потом быстро разворачивает, съедает и убирает вазочку в шкаф.

ЖЕНЩИНА: Вот так! Решительно!

Заглядывает в кастрюлю, где варится бульон. Достает луковицу, чистит ее.

ЖЕНЩИНА: Меня всегда раздражало, как он пену снимал. Зачерпнет — и по блюдцу ложкой: дзынь — дзынь! Как будто повар со стажем. Намекал, что я плохо снимаю. Не нравится — скажи прямо! А сам резинку жует. Нельзя сказать, что чавкает, но звук… как железо по стеклу.

Вытирает слезы.

ЖЕНЩИНА: Лук злой… Это я из-за лука, честно! А вот раньше… Мама приходила и начинала: а он один живет или с кем-то? А когда официально разведетесь? Я в слезы, она — тоже… Потом как придет — я сразу передник на шею и лук режу. (Пауза.) Еще он не любил перец горошком. Сидел над тарелкой и возил ложкой. Боялся, что раскусит. Ну, раскусишь, и что? (Изображая мужской голос): «У меня изжога». (Своим голосом.) И во-о-озит ложкой!.. Пока суп не остынет… А мама говорит, что с перцем я была не права. Не надо было класть. (Пауза.) Глупости, конечно. Не из-за перца же разошлись… Остыло все, как суп. (Вытирает руки.) О! Я сегодня гостю проверку устрою. Брошу перца… Ложку. Посмотрим, будет он горошки в тарелке ловить?

Поднимает крышку кастрюли.

ЖЕНЩИНА: Закипел? Не помню, когда варила зеленый борщ. Я его не очень, и он не любил.

Подходит к полке, на которой стоят книги. Находит среди книг тетрадь, листает, читает рецепт.

ЖЕНЩИНА: Так, сначала — рис.

Берет пакет с крупой, отсыпает пару горстей в миску, промывает, высыпает в бульон.

ЖЕНЩИНА: Можно и с картошкой, а можно только с рисом. Две жменьки. Как мама учила. А он считал, что нужно точно. Стаканчик купил мерный, с черточками. Ему цена — три копейки! Забрал, когда разъезжались. Говорит: тебе не надо, ты все руками меряешь… (Женщина моет зеленый лук.) Послушай, Ко-ко, неужели он всегда был таким?.. А когда встречались, мне нравилось, что аккуратный.

Вытирает руки, закуривает, подходит к часам.

ЖЕНЩИНА: Хотя ты не в материале. Нам тебя на свадьбу подарили. (Пауза.) Кукушка — старушка…

Покачивает гирьку на цепочке, тушит сигарету. Берет разделочную доску, режет зеленый лук.

ЖЕНЩИНА: Нет, фрау Маша не права. Столько не виделись, поболтать бы… А с ней этот будет… Да не просто, а с намерениями! Я Машке тыщу раз говорила: не-хо-чу! (Пауза.) У всех такая арифметика: один это плохо. Два — хорошо. Два лучше, чем один. Но мы все у себя одни. Почему два — лучше? Я сто раз спрашивала, никто не знает. Два — хорошо, а три — снова плохо. Причем, всем троим. Выходит, чет лучше, чем нечет? (Читает с иронией.) «Как важно научиться понимать, насколько лучше чет, чем нечет, чтобы при каждой новой встрече нам на одной странице книгу открывать». Кому важно, какую книгу? Жизни, что ли? По их логике только ноль хуже, чем один.

Гаснет свет.

Зажигается свет на правой стороне сцены.

Другая кухня, похожая на первую. Стол, пестрые занавески, холодильник с магнитиками. На одном из шкафчиков — старый телевизор. На стене — зеркало.

В кухню входит мужчина в спортивном костюме. В руках — рулон, через плечо — спортивная сумка. Мужчина ставит сумку на табуретку, разворачивает рулон. Это плакат с изображением Джоконды. Мужчина находит в шкафчике скотч и приклеивает плакат на стену.